Но Женя не успокаивался? Возраст был ещё комсомольский, и потому в партию его могли принять только с рекомендацией горкома комсомола. Женя подал заявление, поддержанное комсомольской организацией, в горком с просьбой дать рекомендацию в партию.
Вообще-то, вопрос вступления в члены КПСС для Евгения не был самоцелью, а казался несомненным продолжением пребывания в комсомоле. Если бы он хотел стать коммунистом с какой-то определённой целью получения привилегий, то вступил бы в партию, ещё будучи в армии, где это предлагал ему командир роты, желавший перетянуть на свою сторону строптивого солдата. Но Женя тогда ответил:
— Извините, товарищ старший лейтенант, но вступать в партию сейчас не буду. Я хочу быть коммунистом, но не хочу, что бы в будущем мне говорили, что я вступил в партию в армии, где принимают любого, кто хочет и даже не хочет. Здесь и в комсомол принимают всех подряд. А это не дело.
Именно теперь, когда были препятствия, Женя хотел вступить в партию, хотел доказать, что он её достоин и должен в ней состоять. Как хорошо он помнил разговоры со старшим братом Ромой, который объяснял своё нежелание вступать в партию тем, что в её рядах полно прохвостов и негодяев. Женя горячо возражал:
— Ты пойми, Рома, потому в партии полно плохих людей, что хорошие люди, типа тебя, сдали позиции, не стали в неё вступать, а плохие напротив лезут в неё всеми силами. Вот и получается, что постепенно в партии плохих людей становится больше, а хороших меньше. Так партия и перерождается постепенно. Кто же, получается, в этом виноват? Вместо того чтобы вступить в партию и бороться в ней с негодяями, ты уходишь в сторону, позволяя им творить всё, что они хотят. Нет, не случайно в прежние годы проводили в партии чистки рядов с привлечением беспартийных. Хорошая была школа, но уроками её теперь никто не пользуется.
Конечно, Женя прекрасно понимал, что в рекомендации горком ему откажет, но ему интересно было знать, как это произойдёт, чем будет аргументирован отказ. Когда ему позвонили и пригласили на бюро, он шёл туда, ощущая определённое волнение, так как предстояла очередная встреча лицом к лицу с теми, кого критиковал, но теперь в их собственной крепости с их численным перевесом.
Путь к зданию горкома от книжного магазина, в котором Женя продолжал работать, пролегал всё по той же набережной, так что можно было успеть набрать в лёгкие свежего морского воздуха, который часто помогал справиться с волнениями.
