Кабинет директора перестраивался уже после покойного Павла Яковлевича Голодриги. При нём это была большая, может быть, не совсем уютная комната, но с диванами, в которых наиболее авторитетные пожилые учёные позволяли себе, утопая в мягкой обшивке, засыпать во время учёных советов, просыпаясь лишь от внезапно звеневших в неподходящий момент наручных часов директора, зуммер будильника которых он обычно долго не мог выключить, что позволяло одним саркастически улыбаться над неловкостью директора, другим почтительно завидовать обладателю часов с будильником, третьим просто просыпаться от назойливого трескучего звука.
В комнату вела одна входная дверь из широкого коридора, где напротив в маленькой застеклённой конторке сидела симпатичная секретарь Таня Чуб — одна из солисток Володиного ансамбля Та-Во-Та — и вторая дверь открывала путь на большую открытую веранду. Павел Яковлевич был спортивного склада человек, по утрам бегал к морю делать зарядку, любил рыбалку, ходил на катерах на ставриду вместе с группой любителей института, где рыбаков частенько продувало ветром, так что к холоду он был привычен, и дверь на веранду была практически всегда открыта, что создавало в прохладную погоду настоящий холод в комнате, а в тёплое время года — постоянный сквозняк, который не все спокойно выдерживали. Так что, заходя к директору на аудиенцию, нужно было быть готовым либо к простуде, либо к закалке организма.
Новый директор, пришедший ещё до Дженеева, был человеком из обкома партии и потому сразу занялся перестройкой кабинета. Простая старинная комната была отделана деревом под современность, веранда остеклена и в ней сделали директорскую прихожую, в которой и посадили секретаря. Теперь к директору никак невозможно было попасть, минуя бдительное око, сидящей вечно за пишущей машинкой или же висящей на телефоне секретарши. Понятное дело, что партийный в прошлом работник весьма слабо разбирался в собственно науке, и потому его пришлось скоро заменить.
Сергей Юрьевич, придя на новую должность, в новый для него кабинет, ничего уже в обстановке не менял, а занимался наукой, как таковой. Однако сегодня встреча определённо предстояла не по научной тематике. Советский работник, как обычно называли исполкомовцев, о науке имел слабое представление.
— У меня вот какое дело, — начал он без обиняков, как только Дженеев сел в своё директорское кресло, предложив председателю обычный, обитый кожей, стул посетителя. — У вас работает Усатов?
