смяв страданий куст,
Серёжа, ты скандалил
восторженностью чувств.
В угаре опьянения,
что больше, не поймёшь,
вино или поэзия
тебя бросали в дрожь.
Вьются продолжения
из кружащей прялки,
а тебя, Есенина,
выкружило в парки,
выплакало в рощи
под берёзы тени.
Родина хорошая
у тебя, Есенин.
Не испортить только бы,
в горе не завыть,
научиться б Родину
так, как ты, любить.
— Не слабо, — послышался сзади голос Володи. — Этого мне Женя не читал.
— Володенька, — укоризненно воскликнула Настя, — во-первых, не подслушивай, а во-вторых, не перебивай наш разговор. Тебе хорошо, ты с Евгением Николаевичем каждый день можешь встречаться, а я, может, впервые с таким человеком разговариваю.
— Больше не буду. Мы тогда с вашего позволения тихонько попоем, — и, вскинув гитару на грудь, он запел романс «Милая», который был тут же подхвачен двумя дружными голосами девушек.
Солнце уже почти касалось горы Магоби, готовясь на покой. Эта гора для ялтинцев имела особый смысл. На неё часто поглядывают, чтобы определить погоду на ближайшее время, давно приметив, что если Магоби покрылось шапкой облаков, то не миновать дождя в городе и, стало быть, следует брать зонтик или спешить домой. Сегодня Магоби встречала солнце, упираясь лесной ершистой головой в чистое небо, и потому погода и вечером обещала быть хорошей. Море дохнуло бодрящим озоном. Трое пели романс. Евгений Николаевич продолжал рассказ о набережной.
— Да бывал здесь и Есенин, человек любивший Россию, я бы сказал, каждой стрункой своей души, каждой клеточкой организма. Между прочим, здесь жила и прекрасная украинская поэтесса Леся Украинка, которую я обожаю. Интересно, что в ранние годы она была гувернанткой впоследствии известного нашего винодела Охременко, гордости института «Магарач».
— Она писала на украинском?
— Естественно.
— А вы знаете украинский?
— Представь себе да, и очень люблю этот красивый поэтичный певучий язык. Правда, я никогда не учил украинский в школе. Ведь Крым, как ты, может быть, знаешь, стал русским со времён Екатерины, и только в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году Хрущёв сделал жест и подарил его Украине. Для нас, местных жителей, это значения почти никакого не имело. Нас интересовало только, будет ли лучше или хуже снабжение продуктами питания. Однако позже стали появляться в некоторых местах надписи на украинском языке. Кому-то очень хотелось привить украинский язык. Но насильно такие вещи не делаются.
Помню, как шли по набережной и неожиданно прочитали над знакомой парикмахерской слово пекарня и не поняли в чём дело, так как никакой пекарни там не было. Но потом внимательнее прочитали и поняли, что это написано не пекарня, а перукарня, что в переводе с украинского и означает парикмахерская.
