Кеж махнул рукой, встал и пошел прочь. Бартек одержал победу и на политическом поприще. Молодежь осталась с ним, смотрела на него, как на икону, а он продолжал:
- Я чего ни захочу, все мне дадут. Не будь меня, не то бы было! Старый Кеж - дурак. Понятно? Начальство велит бить - значит, бей! Кто надо мной станет издеваться? Немцы? А это что? - И он опять показал на свои кресты и медали. - А за кого я лупил французов? Не за немцев, что ли? Я теперь лучше всякого немца, потому что ни один немец не получил столько медалей. Пива сюда! Я со Штейнмецем говорил, с Подбельским говорил. Пива сюда!
Смахивало на то, что будет попойка. Бартек начал петь:
Trink, trink, trink,
Wenn in meiner Tasche
Noch ein Thaler klingt!..*
______________
* Пей, пей пей,
Пока в моем кармане
Звенит еще хоть талер! (нем.).
И он вытащил из кармана горсть пфеннигов.
- Нате! Я теперь пан! Не хотите? Ох, и не такие деньги водились у нас во Франции, только все куда-то девалось. Мало ли мы там пожгли да людей поубивали. Уж кого там только не было... одних французишек...
Настроение пьяных быстро меняется. Неожиданно Бартек сгреб со стола монеты и жалобно заголосил:
- Смилуйся, боже, над душой моей грешной...
Потом оперся локтями о стол, уткнул лицо в кулаки и замолчал.
- Ты что это? - спросил какой-то пьяный.
- Чем я виноват? - угрюмо пробормотал Бартек. - Сами лезли. А жалко мне их было: ведь земляки. Господи, помилуй! Один был, как зорька, румяный. А наутро побелел как полотно. А потом их, еще живых, засыпали... Водки!
Настала минута томительного молчания. Мужики с удивлением переглядывались.
- Что это он городит? - спросил кто-то.
- Совесть, видно, заговорила.
- Из-за войны этой самой и пьет человек, - пробормотал Бартек.
Он выпил рюмку, потом другую. С минуту помолчал, потом сплюнул и неожиданно опять пришел в хорошее настроение.
- Вы-то небось не говорили со Штейнмецем? А я говорил! Ура! Пейте, ребята! Кто платит? Я!
- Ты, пьяница, платишь, ты! - раздался голос Магды. - Вот я тебе заплачу, не бойся!
Бартек посмотрел на жену стеклянными глазами.
- А ты со Штейнмецем говорила, а? Ты кто такая?
Магда, не отвечая, повернулась к сочувствующим слушателям и принялась причитать:
- Ой, люди добрые, видите вы мой стыд, мою горькую долю. Вот он, воротился... Я-то, дура, ему обрадовалась, как порядочному, а он воротился пьяный. И бога забыл и по-польски забыл. Чуть выспался, протрезвился, опять пьянствует и трудом моим, потом расплачивается. А где ты взял эти деньги? Не я ли их потом-кровью заработала? Ой, люди добрые, уж не католик он, не человек, а немец окаянный, по-немецки лопочет да жить норовит людской кривдой. Ой, отступник, ох...
