И все же я не собиралась покупать билет домой и умолять о прощении. Но и остаться тоже было непросто. После того как закончится месячный срок аренды, мне придется искать другую квартиру.
– Правда же, он очаровательный? – сказала Лидия, когда Боно выполз из-под кровати и начал тереться о ее ноги.
– Да, – ответила я, – но он уже два дня не ходит по-большому.
Зацикленность на горшках Боно стала моей компенсацией за невостребованную любовь.
– Он схрумкал ту курятину, – сказала Лидия, а кот, между тем, вспрыгнул к ней на колени и позволил ей провести рукой по его спине. Я почувствовала укол ревности.
– Я знаю, – ответила я. – Я просто не могу понять, сколько еды может входить с одного конца и не выходить с другого.
Боно не сводил глаз с Лидии, как будто видел в ней свою персональную богиню. Видно было, что у него доброе сердце. Она зарылась носом в его пушистую гриву.
– Ох, Боно, – сказала она тем особым тоном, который использовала только для Боно. – Я буду так по тебе скучать!
Он мяукнул в ответ, спрыгнул на под и своими мягкими шагами последовал за ней к холодильнику. С тех пор, как мы начали кормить его курицей, в нем развилась здоровая любовь к этому прибору. На каком-то этапе его таинственной жизни кто-то полюбит его, и он ответит на эту любовь.
А пока я отчаянно пыталась найти способ впихнуть в него эту таблетку. Внизу, в магазине зоотоваров, мелькнула шубка Блюбел, которая умывалась, сидя на окне. Дорис помахала нам и жестом пригласила войти.
– Я думала о вас, – сказала она. – Как дела у кота, которого вы приютили?
– Боно очаровательный! – сказала Лидия. – У него милейшая стрижка и такой приятный характер. Вы бы влюбились в него, Дорис.
– У него почечная недостаточность, – добавила я.
По лицу Дорис пробежала тревога.
– И насколько все плохо? – спросила она.
– Нам сказали, что болезнь прогрессирует.
– Не волнуйтесь, – сказала Дорис. – У всех моих котов была почечная недостаточность. При хорошем уходе они могут прожить много лет. Магнолия прожила с нами десять лет, пока ей не исполнилось семнадцать.
Блюбел вспрыгнула на прилавок.
– В том-то и дело, – сказала я. – Боно не принимает лекарства. У него боязнь таблеток.
– Вы пользуетесь паучами для таблеток? – спросила Дорис, проводя рукой по спинке Блюбел.
– А что это такое?
– Разве там, откуда вы приехали, нет паучей для таблеток? – возмущенно спросила Дорис.
Даже если и есть, я никогда о них не слышала.
– Вот смотрите, – сказала она, показывая на постер на стене за ее спиной. – Паучи делаются из специально обработанных пищевых продуктов. Все, что вам остается сделать, – это спрятать таблетку внутри, и кошка съест все вместе.
