– Да, – пробормотала я, отворачиваясь и чувствуя, как подкатывает тошнота, – да, это Антон… Антон Ломакин.
– Подтверждаете?
– Да, да! – выкрикнула я, испытывая единственное желание – скорее убраться отсюда.
Мы вернулись в кабинет, следователь оформил все бумаги и отпустил меня. Уже на пороге я вдруг повернулась и спросила:
– Скажите, а как… как именно его убили?
– Ударом ножа в сердце.
Я содрогнулась и вышла из кабинета. Пусть Антон не самый честный человек – но даже он не заслужил такой ужасной смерти. Пан Матей поддерживал меня под локоть и успокаивающе поглаживал по руке:
– Не надо так расстраиваться… убийство – это очень страшно, но нужно взять себя в руки, Натали. Со временем все забудется.
Наверное, он был прав, этот смешной толстячок в тяжелых ботинках…
Мы пришли в кафе и едва отыскали папу, забравшегося в самый темный угол, и заказали кофе. Пан Матей принялся рассказывать отцу о том, что произошло, а я, чтобы хоть как-то переключиться, полезла в электронную почту и там обнаружила письмо с неизвестного адреса. Вздрогнув, я его открыла – оно оказалось от Антона.
«Наташка, – писал Антон, – прости меня. У меня не было другого выхода. Я сейчас иду на встречу с одним человеком, и если не вернусь, то это письмо тебе отправит портье моего отеля, а ты непременно покажи его полицейским. Человека зовут Станислав Ежель, он не чех, русский, живет здесь, и я должен был отдать ему часть денег. Но если удастся его одурачить, то буду богат и свободен. Если нет – мертв и по-прежнему беден. Но ты сможешь забрать все себе. Желаю тебе счастья, Наташка, пусть эти деньги компенсируют то, что я причинил тебе. Антон».
Я уронила телефон на стол и в ужасе уставилась на папу и адвоката. Те отставили чашки и в ответ воззрились на меня.
– Я поняла… – прошептала я, – я все поняла… Он взял в долю представителя той фирмы, что перевела деньги. А потом решил не делиться, перевел всю сумму со своего счета на папин, надеялся отовраться как-то, сказать, что деньги случайно ушли на другой счет – поди найди сразу… а за это время он бы успел уехать и из Чехии тоже. Какой же он дурак…
Я опустила голову на скрещенные руки и заплакала. Адвокат осторожно взял телефон и посмотрел на текст письма, протянул папе, чтобы тот перевел. Отец нацепил очки и забормотал вполголоса, а я все плакала и никак не могла остановиться. Деньги Антона мне не нужны – это очевидно. И я прямо сейчас с этим письмом вернусь к следователю и все ему объясню.
