— …
— Понятно. — Что ему понятно? Мне самой ничего не понятно. — Буду вовремя. — И положил трубку.
Водитель ждал моей команды, чтобы закрыть дверь и тронуться с места. За окном проносятся пейзажи просыпающегося ото сна города — пустынные улицы с редкими прохожими и такие же дороги. А я смотрю в окно и думаю о Максиме. О том, почему он пришел именно в нашу школу и о том, что лучше бы мне уйти из школы совсем. Чтобы не видеть, не знать.
Ровно в 6:45 автобус остановился у входа в терминал, а в 6:47 рядом паркуется темная спортивная машина. Из нее выпрыгивает Максим, берет сумку с заднего сиденья и, махнув рукой водителю, вальяжно идет к столпившемуся 11 «Б».
И ко мне.
Потому что останавливается так близко от меня, что я чувствую аромат его туалетной воды с нотками свежести, сандала и древесины. У него в глазах затаенная радость, а в теле неоспоримая уверенность, потому что так высоко держать голову и выглядеть при этом не высокомерно может только он. И выглядит он при этом, как суперзвезда с обложки в своем бежевом пальто и черных джинсах на стройных ногах.
— Всем привет! Юлия Сергеевна. — Слегка кивает мне и берет ручку чемодана из моих рук. — Я помогу.
Я не спорю с ним — это глупо. Тут нет абсолютно ничего запретного — просто помощь своему учителю.
— 11 «Б» по одному проходите внутрь, не толпитесь и не толкаетесь. А после досмотра не разбегайтесь, чтобы я не искала вас по всему зданию. Все понятно?
— I understand, Юлия Сергеевна. — Говорит, вытянувшись по струнке, Смирнов и отдает мне честь рукой, как боевому командиру, отчего все начинают смеяться.
— Андрей, я в тебе и не сомневалась. — Провожу по плечу парня рукой и коротко улыбаюсь. — Ну что, готовы? — Дружное нестройное «да» в ответ.
Мы проходим досмотр и сдаем багаж удивительно быстро и без происшествий. Посадка на рейс тоже проходит гладко. Мне достается место у окна почти в самом начале самолета. Рядом со мной только одно кресло, тогда как через проход четыре. Я кладу сумку и смотрю, как рассаживаются дети. На соседнее со мной кресло садится Федотов, но тут же рядом останавливается Гордеев со словами:
— Я тут сяду.
— Чего? Это мое место! — Возмущается Женя и даже выпячивает вперед свою щуплую грудь. Максим, впрочем, не обращает на это внимание, выхватывает у него посадочный талон и впихивает в руку свой.
— А теперь мое.
— Максим, в чем дело?
— Все хорошо, Юлия Сергеевна. — А потом наклоняется и что-то шепчет на ухо Федотову, после чего тот оборачивается назад, коротко кивает и покорно освобождает ему свое место.
