Дойдя до нужного дома, я посмотрела и отметила, что родители поставили новый забор. Этот дом они купили два года назад. Именно о таком доме они мечтали последние лет десять — добротный двухэтажный дом из кирпича с большой верандой и небольшим садом и от нашего города не так далеко, каких-то сто километров.
Открыв калитку, я сразу же увидела папу, что-то мастерящего в саду. Мамы не было видно, скорее всего в доме готовит ужин, тем более вокруг витает сладкий запах свежей сдобы.
— Хозяева! — крикнула во всю силу своих легких и замерла с улыбкой на губах в ожидании, когда папа повернется и увидит меня.
— Ника! Вот проказница! — папа быстро преодолел, разделяющее нас расстояние, и заключил меня в крепкие и такие родные объятия. — Дочка, почему не сказала? Я бы встретил.
Он отошел на шаг и смотрел на меня, когда в дверях появилась мама.
— Вася, кто там кричал? — через секунду она заметила меня и громко вздохнув, тоже бросилась обнимать. — Никуля, родная, ты приехала! Надолго?
— На недельку. Выпросила отпуск, решила к вам приехать.
— Это ты молодец, но почему не предупредила? Я бы чего-нибудь вкусненького приготовила.
— Вот поэтому и не позвонила. Не хотела беспокоить.
— Ты что такие глупости говоришь? Мы всегда тебе рады! Пойдем в дом. Устала, наверное? Сейчас ужинать будем. Вася, забери чемодан!
Мама вела меня, обнимая за плечи и не переставая говорила.
— Худющая какая стала! Кожа да кости остались! Ты что совсем не ешь ничего? Или это тебя так на работе замучали? — продолжала допытываться мама.
Я успевала только кивать или отрицательно махать. Так мы вместе накрыли на стол на веранде, потом поужинали на свежем воздухе. От вкусной еды я так разомлела, что чуть не заснула за столом. Мама, глядя на это отправила меня спать.
Ночь я впервые спала спокойно — без сновидений, и наконец, смогла отдохнуть.
Всю неделю я только и делала, что загорала днем, много читала и спала ночью, как убитая. Нет, конечно, я еще помогала по дому, но в принципе занятий никаких особо не было — грядки полить да помочь маме с готовкой. Ночами снилось что-то приятное и неуловимое, и стоило только открыть глаза, как тут же все забывалось.
Но как хорошо мне тут не было, нужно было все же возвращаться. Поздним вечером в последний день перед отъездом, мы сидели с мамой на веранде обнявшись и болтали о всяких пястках, как вдруг она спросила:
— Дочка, а у тебя все хорошо?
— Конечно. Почему ты спрашиваешь?
— Просто ты всю неделю какая-то задумчивая, рассеянная. Вот я и подумала, что что-то случилось.
