Игорь поднял руки, бережно обхватив ими мое лицо, и большими пальцами стал стирать слезы с моих щек. Непонятно, когда я начала плакать. Его слова проникали в самую глубь моего сердца. Он нашел к нему ключ, который давно был потерян. Хотя, он, наверное, всегда был у него, и когда он ушел, то забрал его с собой. Именно поэтому, я не могла его вырвать оттуда. Как? Если Игорь — Хозяин моего сердца.
— Не плачь, маленькая… не надо. — Он уже прижимал одной рукой мою голову к своему плечу и гладил по волосам, оставляя легкие невесомые поцелуи на макушке. А я не могла сказать ни слова, окутанная его запахом, нежностью, силой. Я слабая. И сейчас, как никогда это ощущаю. Но так приятно быть в руках сильного мужчины, своего любимого, и черпать из него силу. — Я сделаю все, что хочешь, только не плачь.
Я отстранилась и посмотрела ему в глаза. Мне важно было видеть их.
— Даже если, я попрошу тебя оставить меня и никогда больше не появляться в моей жизни?
Его глаза потемнели, а грудная клетка под моими руками замерла на вдохе. Кадык на его шее дернулся, он как-то сник, но сказал:
— Только, если ты действительно этого хочешь.
А я не хочу. Правда не хочу. По сути я и не жила все это время без него. Я отрицательно замотала головой, потому что чувства переполняли меня и не давали произнести ни слова.
— Ты меня прощаешь?
Я снова махнула головой, но уже соглашаясь.
POV Игорь
5 лет назад
Кто-то бесцеремонно расталкивает меня и спихивает с постели, сорвав при этом уютное одеяло. Холодно и неудобно на жестком полу. И я бы рад послать всех к черту, но… передо мной рассерженная не на шутку мама. С ней шутки плохи.
— Игорь, немедленно в душ и завтракать! — ее голос, такой звеняще-холодный, проходится, как острый нож по оголенным нервам и тупой болью оседает в звенящей голове.
Я с трудом поднимаюсь и плетусь в ванную. Холодный душ бодрит и из зеркала на меня смотрит более свежая версия меня.
На кухне мама стоит у окна, ожидая меня. Передо мной на столе стоит дымящаяся кружка с зеленым чаем. Аромат мелиссы напоминает о той, кого я безуспешно пытаюсь забыть уже сколько? Черт, даже не знаю, сколько дней прошло. Для меня все они сплошной день сурка.
— Поешь. — мама кивает на тарелки с блинчиками и омлетом, но к горлу подкатывает тошнота, и я отрицательно машу головой. Мама складывает руки под грудью и приподнимает правую бровь, что означает крайнюю степень ее раздражения. В такие моменты вообще стоит выполнять все беспрекословно. И я запихиваю в себя омлет. Странно, но становится легче, и тошнота отступает. Я доедаю все.
