Иль чего зазорное сделала? Недоглядела я, выходит?
Г л а ш а (не сразу поняв, с трудом). Вы про меня такое?.. Напрасно… Уж кому-кому… вам бы призналась (и спрятала лицо в ладонях).
Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Ну, прости… Прости меня, дуру старую… (После паузы.) Чего ж тогда стыдишься?
Г л а ш а. Боюсь.
Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Чего боишься-то?
Г л а ш а. Разговаривать с ним боюсь. Глянет в глаза, а у меня все как на ладошке. Страшно!
Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Да чего страшного-то, дуреха? Ну и откройся ты ему, облому, раз сам не понимает. Им, мужикам, всегда невдомек.
Г л а ш а. Нет, тетя Катя… (Горячо.) В бой я хочу вместе с ним пойти, рядом! Пули свистят, снаряды рвутся, знамя наше красное развевается, а мы идем вперед, весь наш отряд комсомольский! И если какая шальная пуля Степе предназначена, я ее на себя приму. А умирать буду, скажу: люблю, мол… Не жалей, не плачь! (После паузы.) Нет, лучше не умирать! Разгромить бы белых в этом бою, подошел бы ко мне Степа и сказал: «Молодец, Глафира! Полюбил я тебя за твою храбрость». Тут бы я ему и открылась… (Покосилась на Екатерину Ивановну.) Смешно вам, тетя Катя, да?
Е к а т е р и н а И в а н о в н а (задумчиво). Да нет… Я так… У нас с Иваном Емельяновичем почитай так и вышло. Вроде как у тебя задумано… В пятом году казаки демонстрацию разгоняли, а Ваня мой знамя нес. Мы тогда познакомились, про любовь у нас и слова сказано не было. Я вижу, на него казак наезжает, уже нагайкой замахнулся. Словно кто подтолкнул меня, не помню, как перед казаком этим встала. Ну, весь гостинец на себя и приняла…
Г л а ш а. А дальше что?
Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Дальше-то? Свадьбу сыграли. Песни попели, винца выпили, а через два дня я ему передачу в тюрьму понесла. Арестовали его за прокламации. Так и жили! На маевки вместе ходили, в пикетах дежурили, бастовали. Потом он опять по тюрьмам сидел, а я опять передачи носила.
Г л а ш а (мечтательно). Вот бы мне так со Степой!
Е к а т е р и н а И в а н о в н а (засмеялась). Зачем же так-то? Не для того большевики за правду страдали, чтобы у вас, молодых, такая же жизнь была. (Прислушалась.) Никак Иван Емельянович идет?
Г л а ш а. По шагам угадали?
Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Поживи с наше, еще не то угадывать будешь!
З а й ч е н к о (появляясь). Здорово, полуночники! Чего не спите?
Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Не спится… Беда у нас, Ваня.
З а й ч е н к о. Что еще стряслось?
