С миссис Кляйн надо было держать ухо востро. Тонкая, как игла, женщина с высоким «ульем» на голове, обтянутым тонкой сеточкой, она без труда считывала социальные подтексты и была гениальным критиком с богатым арсеналом комплиментов-шпилек вроде: «Какое чудо, что ты хотя бы фотогенична», или: «С такими широкими плечами, как у тебя, можно позволить себе эту блузку». Миссис Кляйн записалась во все женские общества и ассоциации города с одной-единственной целью: ежедневно разносить в пух и прах товарок. Франсин научилась предсказывать мамины выпады и правильно на них реагировать, поэтому отделалась малой кровью. А вот ее младшей сестре, своевольной и вздорной Ребекке — Бекс, — нелегко пришлось: та приспосабливаться не умела и днями напролет ругалась с матерью.
Миссис Кляйн прятала жало только в шаббат: ее муж в этот день обязан был разделить трапезу с семьей. Она зажигала свечи и тут же быстренько прикрывала глаза, чтобы прочесть молитву на иврите. Когда она их открывала, то первым делом видела свет. В Дни Трепета она тоже хорошо себя вела, и по этой причине Франсин всегда с нетерпением ждала осени: целых десять искупительных дней мать старательно изображала доброту и мягкосердечие, дабы быть записанной в книгу жизни.
Когда девочки еще были маленькими, первая книга их отца — не трактат, как выяснилось, а учебник по матанализу для первокурсников — получила неплохое признание: ее взяли на вооружение во многих университетах страны. Нежданное счастье закончилось приобретением пустующего соседнего дома и второго автомобиля, зеленой «импалы». Дом был куплен для матери Папы Кляйна, что привело его жену в ярость, ведь просторное жилье на Фолсом-драйв пригодилось бы ей самой, а свекровь ничем не заслужила такого щедрого жеста.
Примерно в ту пору Франсин начала задумываться о справедливости. Когда она спрашивала маму, почему в их семье есть целых два автомобиля, а у ее подруги Элли только один, миссис Кляйн без лишних церемоний отвечала: «Потому что папа Элли пропивает всю зарплату». Именно от бабушки, папиной мамы, которая поселилась рядом и во многом заменила девочкам мать, Франсин научилась чувству справедливости.
— Вашему папе просто повезло, — отвечала бабушка Руфь на тот же вопрос. — Давайте сделаем так: за обедом ты станешь отдавать Элли половинку своего печенья.
— Зачем? — удивилась Франсин.
— Чтобы поступать по справедливости. Чтобы у всех всего было поровну.
— Но половинка печенья не заменит ей автомобиль!
