Альтруисты | страница 48
Ни дня не проходило без мучительных раздумий — как же Франсин удалось втайне от семьи скопить такую сумму денег? Как она их заработала? Непостижимо… Но самое главное: почему она держала их в секрете? И для чего? На всякий пожарный? Или подумывала уйти? Он вновь и вновь перебирал в уме варианты ответов, но ни один из них его не устраивал.
Семье Альтер повезло: они вышли из кризиса 2008 года практически невредимыми. Но и семь лет спустя рынок недвижимости не восстановился: даже если бы Артур захотел, он не мог продать дом, так как потерял бы на этом большие деньги.
А главная беда была в том, что Артур не хотел его продавать. Он не мог позволить себе очередную неудачу. Он просто жил у Ульрики, пока дом стоял без дела и без жильцов: как памятник его поражению, навевающий мысли о покойной жене и грядущем лишении имущества.
Скучал ли он по детям? Вопрос был невыносим — все равно что смотреть на солнце широко открытыми глазами. Прямое нарушение законов физики. Да, он скучал по старой жизни, а дети были ее частью. Жена умерла. Дом вот-вот отберут. Кроме детей, у него ничего не осталось. Кроме детей — и их неожиданного наследства.
Ульрика не смогла сделать вдох и проснулась в испуге. Погладила постель.
— М-м… Артур? Иди сюда. Полежи со мной.
Он бросил в раковину грязную миску:
— Я ухожу.
— Куда?
— На заседание кафедры.
— В субботу?
— Да. Спи.
Ульрика вздохнула и положила голову на подушку.
Их интрижка длилась уже два с лишним года. Ее и интрижкой-то было не назвать: с тех пор, как Франсин умерла, Ульрика перестала быть «другой женщиной». Она стала его женщиной. Не другой. Артур понял, что их отношения перешли в разряд серьезных, когда начал ей врать.
Он выполз на территорию кампуса. Стояло ясное и свежее мартовское утро: в разреженном дэнфортском воздухе витали ароматы и аллергены. Вроде бы и не зима уже, но ветер все еще озорничал: набирал скорость, ворошил деревья. Рассеивал пыльцу и дрожал оконными стеклами. Природа гулко отзывалась где-то внутри, на молекулярном уровне. В такое утро даже не стыдно быть профессором. Приятно вспомнить, что твое призвание — искать красоту. Искать красоту и истину, а потом рисовать вокруг них границы. И жить припеваючи в этих стенах.