— Поздоровайтесь с сестрой, — скомандовала тетя.
Девочки — близняшки четырнадцати лет — что-то пробормотали. Их лиц было не видно за длинными занавесами черных волос.
— Поцелуйтесь, — приказала Бекс. Эту привычку она переняла у семьи мужа. Голдины целовались часто и с удовольствием, а Альтеры предпочитали без явной необходимости ни к кому не прикасаться.
— Ла-адно, — выдавила Лорен, и девочки клюнули Мэгги в обе щеки.
— Подростки, что с них взять? — Бекс закатила глаза и покрутила пальцем у виска.
Коридор привел их в просторную, полную воздуха гостиную с белым пианино и двумя одинаковыми белыми диванчиками «честерфилд»>{14}. Максин тут же подлетела к пианино и принялась жать на все клавиши без разбора.
— Сыграешь что-нибудь для Мэгги? Нет? Ну ладно. Может, попозже.
Тетя жестом позвала Мэгги за собой, наверх:
— Эз-ра! Кузина Мэгги приехала! Иди поцелуй ее! Она поможет тебе сделать уроки! — Бекс обернулась к племяннице. — Ты ведь не против?
Он сидел на полу в своей комнате перед огромной меловой доской во всю стену. Под потолком шла надпись пухлыми буквами: «Стена Эзры для граффити».
— Через двадцать минут спускайтесь ужинать, — сказала Бекс. — Я подберу тебе какую-нибудь одежду.
— Ну, — сказала Мэгги, когда тетя ушла вниз, — что проходите в школе?
Эзра застонал и постучал костяшками пальцев по обложке лежавшего рядом учебника: «Переосмысление империализма: ликбез».
— Ты в шестом классе?
Он кивнул. Мэгги вспомнила осыпающуюся школу, в которой учились братья Накахара, и испещренные пенисами тетради Бруно.
— Мы проходим Африку, — пояснил Эзра и махнул рукой на распечатку со старой картой, датированной 1881–1914 годами. — Каждый ученик станет какой-нибудь страной. Я буду Англией. Я должен разукрасить те области на карте Африки, которые хочу заполучить, и завтра на уроке мы будем за них биться.
— Заполучить?!.
— Ну да. Ресурсы там, все такое… — Эзра поднес кончик красного маркера к Алжиру.
— Тебе помочь? — спросила Мэгги.
Эзра поднял глаза:
— Принесешь мне «Капри сан»?
Без особой охоты притащив братику не тот вид фруктового сока в ламинированной фольге («Дикая вишня? Ненавижу дикую вишню!»), Мэгги выбрела в коридор на втором этаже. Насчитала две, три, четыре спальни для гостей. Или беженцев! Они сейчас валом валят с Ближнего Востока или откуда-то оттуда. В Сирии вообще гражданская война. Бесспорный факт: в мире всегда есть люди, которым нужны комнаты, а в доме Бекс комнаты всегда есть. Вот именно эта зажиточность и изобилие выводили Мэгги из себя. Думая об этом, она начинала презирать своих кровных родственников.
