— Как я уже говорил — на все обозримое будущее.
— На все будущее, Артур. Навсегда! Я буду здесь жить!
— Конечно! Но мы не можем загадывать наперед…
— Вот эти твои речи меня и останавливают!
— Я только говорю, что никто не мешает нам строить планы на будущее, но предсказать его невозможно.
— Значит, ты строишь планы на наше совместное будущее.
— Да.
— Мы будем жить вместе.
— Да.
— И ты в этом уверен.
— Да… Насколько человек вообще может быть уверен в будущем.
— Артур!
— Ладно, ладно. Слушай. Чего ты хочешь от жизни?
— Хочу работать. Заниматься научными исследованиями. Хочу стать профессором и заключить с университетом бессрочный контракт.
— И как можно этого добиться?
— Надо написать книгу.
— Верно. А что нужно, чтобы написать книгу?
— Время. Место.
— Вот именно! Итак. С радостью сообщаю вам, что вы приняты.
— Принята?
— В резиденцию Артура Альтера для молодых длинноногих ученых-историков.
— Артур…
— Проживание и питание включены. Сексуальные утехи не обязательны, но настоятельно рекомендуются.
Повисла долгая тишина.
— Хорошо. Я им откажу.
— Отлично.
— Артур?
— Да?
— Ты мне очень нравишься.
— Ты тоже ничего. Ладно, мне пора. До связи!
Будущее манило яркой позолотой и плюшем. Артур вызвал в уме образ Ульрики: она, обнаженная, опускает маленькую круглую попку к нему на колени, словно подушку…
Он побагровел. Отчаянно задергал пряжку ремня, ослабил его, жадно втянул воздух.
Из аэропорта потянулась тонкая струйка прилетевших: они выходили и собирались семьями на тротуаре. Каким словом лучше описать эту толпу? Стадо? Рой? Мясорубка. Да, точно: на тротуаре образовалась настоящая мясорубка из семей.
— Это первая крупная атака с тех пор, как коалиционное правительство…
Жемчужина соленого пота скатилась Артуру в глаз.
— Боевики открыли беспорядочный огонь…
— Да оставьте меня в покое! — заорал Артур и с размаху ударил ладонью по рулю. Громкий пук клаксона огласил парковку.
Среди мясорубки семей, которая понемногу начинала редеть, Артур разглядел одинокий силуэт. Человек расхаживал из стороны в сторону, то гладя себя по рукаву вязаного кардигана со сложным узором из кос, то дергая молнию саквояжа защитного цвета. Шмотки дорогие, но тело под ними все то же — Артур сразу узнал эту походку, эти ноги, словно бы прогнувшиеся под тяжестью тела.
Итан.
Артур мог сказать про Итана только одно: бывает и хуже. Некоторым его коллегам жутко не повезло с сыновьями: те выросли карьеристами и натуральными рвачами. Словно стервятники, они выжидали, когда родители начнут демонстрировать первые признаки старения — забывчивость, зависимость от тех или иных медикаментов, замороженные в криогене политические пристрастия, — после чего мгновенно заявлялись домой с ворохом красочных брошюр, вооруженные советами знакомых адвокатов о том, как лучше поступить с недвижимостью. С недвижимостью, в которой еще жили их отцы. Да, безусловно, отцы эти слегка отстали от жизни, но они не заслужили такого предательства — родные сыновья буквально взашей гнали их из дома!
