- Не буду говорить.
- Почему это?
- Потому.
- А, значит, не знаешь?
Она молчит. Отвернулась, в правой руке зажат нераспечатанный "Милки вэй".
Вот доехали. Вышли. До дома теперь с полсотни шагов.
- Смотри, пап, цветочки какие! - Дочка тянет меня к киоску.
Подходим.
- Это розы, да?
- Розы. А это - гвоздики... Нравятся?
- Да. Купишь?
Вместо ответа беру ее на руки и несу к подъезду.
- Па-апа, - маленькое лицо перед моим, - папа, любимый.
- Правда?
- Да, правда.
- А маму любишь?
- Люблю.
- А брата?
- Люблю.
- А Галину Борисовну?
Лицо меняется - теперь она смотрит на меня по-другому. Кажется, с недоумением и обидой.
Открываю первую дверь. Набираю код. Через несколько секунд - из домофона - голос бывшей жены:
- Кто там?
- Это мы! - кричит дочка.
Тонкий писк. Значит, можно открыть и вторую дверь. Входим в подъезд, спускаю Настю с рук. Она, поднявшись на цыпочки, жмет кнопку лифта. За створками начинает гудеть. Гудение усиливается, к нему добавляется шелест ползущей кабины... И вот створки раскрываются. Пол кабины чуть проседает под нами. Теперь я (дочке пока не дотянуться) вдавливаю пластмассовый прямоугольничек с цифрой нужного этажа. Едем. Доехали. Прямоугольничек выщелкнулся. Створки раскрылись.
Дочка бежит к нашей квартире и оглядывается на ходу - иду ли я.
Останавливаюсь на пороге. Жена обнимается с дочкой и говорит:
- Раздевайся скорей, и будем пирожки с картошкой печь. Я тесто уже приготовила...
- Пап, заходи!
- Папе надо ехать.
- Ну-у-у...
Разворачиваюсь и шагаю к лифту. Сейчас тоже что-нибудь вкусное приготовлю.
Это случилось в середине октября, за полторы недели до Форума молодых писателей и за две до теракта в "Норд-Осте". Как мне сейчас кажется, в тот момент я сильнее всего любил Лизу и наконец-то почувствовал по-настоящему, что такое семья.
После работы я торопился домой, но теперь в первую очередь не к своему письменному столу, а к семье. Забирал пораньше дочку из садика, играл с ней в магазин или в жену и мужа. Мы катались с ней на вымышленной машине по магазинам и покупали разные вымышленные вкусности, красивые-прекрасивые платья. Дочка делала вид, что примеряет их, и кружилась, красовалась передо мной, а я выставлял вверх большой палец - отлично.
Потом я готовил ужин, часов в семь вечера приходил Алеша (он тогда работал курьером); мы втроем ужинали. Потом по второму каналу показывали очередную серию "Бригады". В целом лживый, но кусочками похожий на искусство фильм про "новых русских"... Я тогда ждал публикации своей большой повести, которая отчасти тоже была про "новых русских", и потому смотрел со вниманием, радуясь явно провальным эпизодам и завидуя удачам... Серия кончалась в десять. Лиза обыкновенно еще не возвращалась... На самом деле она чаще всего была дома, но в памяти остались вечера, когда ее не было...
