Этот подробный, вязкий рассказ, финал которого понятен чуть не с первых слов, теплая "Русская" отупляют и клонят в сон. Выпрямляюсь на стуле, смотрю Саше в глаза, и он замолкает. А я произношу громко, резко, но и с искренним желанием помочь молодому, запутавшемуся человеку, направить его на правильный путь; в такой манере примерно говорит Александр Евсеевич на семинарах - с жаром:
- Отбрось, Саш, всю эту хрень! Женщины, доллары. Ты кто? Ты - писатель!
- Поэт, - поправляет уныло.
- Поэты, прозаики, драматурги в целом - писатели. А писатель, Саша, запомни, - это живой мертвец. Это человек, который жирнющий крест на себе поставил. Он может заниматься только одним - писать. А кто хочет соединить писательство с обывательским благополучием - перестает быть писателем. Понимаешь? - Я кажусь себе проповедником, одним из тех немногих обреченных счастливчиков, поставивших на себе крест, а захламленная общажная комнатка сейчас - как тайный храм, как самый укромный закуток катакомбы. - Так что плюнь, Саш, и садись работай. Если уж встал на этот путь, то пиши. Пиши и пиши.
...Наконец-то получил загранпаспорт. Я долго тянул со сдачей документов в ОВИР, и поэтому пришлось делать паспорт через знакомых - у Людмилы Николаевны есть приятельница где-то в МИДе, она с ней связалась. И, уплатив восемьдесят долларов, через три недели ожидания я получил красную книжечку с российским гербом.
Теперь стою в одной из длинных, извилистых очередей перед громоздким темно-серым зданием посольства Германии. Дует холодный ветер с колючими крупинками снега, люди впереди и сзади волнуются, копаются в своих папочках, советуются со шныряющими вдоль очередей какими-то агентами, как лучше и дешевле ехать - автобусом, поездом или лететь самолетом... Такие агенты подходили и ко мне, но я даже не взглянул на них - я еду по приглашению общественной организации, за меня кругом все заплачено, номер в гостинице меня ждет, и вдобавок еще мне за участие в мероприятии (зачем еду, что буду там делать, не знаю, да и не хочу заранее забивать этим голову - там разберусь) должны заплатить двести евро. И сейчас, стоя второй час на холоде, пряча лицо от снежных иголочек, я чувствую некоторое раздражение почему должен добираться до посольства на край города, мерзнуть, тратить время, как большинство этих частных, бесполезных лиц вокруг?.. Можно было устроить получение визы, наверное, как-то иначе. Неужели Токарева или Пелевин, приглашенные куда-нибудь на книжную ярмарку, так же дрожат, пританцовывают на ледяном ветру?
