Возвратившись в келью свою, он одному монаху, Иакову, вручил маленький финифтяный образок явления Божией Матери преподобному Сергию. При этом сказал: «Сей образ наденьте на меня, когда я умру, и с ним положите меня в могилу, — сей образ прислан мне честным архимандритом Антонием, наместником Лавры, от мощей преподобного Сергия».
1-го января 1833 года, в день воскресный, о. Серафим пришел в последний раз в больничную церковь во имя святых Зосимы и Савватия. Но вел себя, на сей раз, не совсем обычно: поставил ко всем иконам свечи и приложился к ним, чего прежде не делал. Потом причастился, по обычаю, Святых Христовых Таин. По окончании же литургии, он простился со всеми здесь молившимися братьями; всех благословил, поцеловал и, утешая, говорил: «Спасайтесь, не унывайте, бодрствуйте: нынешний день нам венцы готовятся». Потом приложился ко Кресту Господню и к иконе Божией Матери, обошел престол. И вышел из храма. Все заметили крайнее изнеможение старца; но духом он был бодр, спокоен и весел.
После литургии у него была сестра Дивеевской общины Ирина Васильевна. Старец прислал с нею Параскеве Ивановне 200 рублей ассигнациями денег, поручая купить в ближней деревне хлеба на эти деньги, ибо в то время весь запас вышел, и сестры находились в большой нужде.
В течение последнего дня о. Серафим три раза выходил на то место, которое им самим было указано для погребения: по правую сторону соборного алтаря храма Успения Божией Матери, несколько к юго-востоку, рядом с могилой Марка-молчальника. Вечером, в новый год, сосед преподобного, о. Павел, слышал, как о. Серафим в своей келье пел пасхальные песни: «Воскресение Христово видевшее»; «Светися, светися, новый Иерусалиме»; «О, Пасха велия и священнейшая, Христе!», и другие победные духовные песнопения.
Часов около шести о. Павел, выходя из своей кельи на раннюю литургию, почувствовал близко запах дыма. Постучал с молитвою в двери к о. Серафиму, но ответа не было, а дверь была на крючке. Было еще темно, о. Павел вышел на крыльцо и позвал братию, проходивших в церковь. Один из послушников, Аникита, бросился к келье старца, откуда чуялся запах, и сорвал дверь с запора. В ней было темно. Старца не было видно сначала. На скамье тлели некоторые вещи и книги. Бросились за снегом и потушили огонь. Когда же принесли свечу, то увидели, что старец в своем обыкновенном белом балахоне-подряснике стоял на коленопреклоненной молитве перед образом Пресвятой Богородицы Умиления.
