Первый вопрос мой при входе в гостиницу был: «Не кончилась ли ранняя обедня?» И когда монах объявил мне, что обедня уже кончена, я совершенно упала духом, потеряв надежду увидеть отца Серафима.
Но Господу Богу было угодно утешить меня и не допустить до уныния. Вместе со множеством других посетителей Сарова я отправилась к келье старца, и мы нашли, что дверь кельи заперта изнутри. Это было знаком, что старец остался дома, и мы решились испросить у него благословение на то, чтобы увидеть его и утешиться его душеспасительным словом. Но никто из нас не смел первым сотворить молитву. Пробовали некоторые, но дверь не отворялась. Наконец я обратилась к стоявшей возле меня, у самых дверей, даме с маленькой дочкой, чтобы она заставила малютку сотворить молитву, говоря, что она всех нас достойнее. И только малютка сотворила молитву, как в ту же минуту дверь отворилась. На каков же был наш общий испуг, когда отец Серафим, отворив дверь, начал опять закрывать ее. Я стояла ближе всех к дверям и пришла в совершенное отчаяние, подумавши: Господи! Верно, я всех недостойнее, что он, увидев меня, решился снова затвориться. Но едва я подумала это, как отец Серафим, стоя в полузакрытой двери, обратился ко мне и сказал: «Успокойтесь, матушка, успокойтесь, потерпите немного», — вслед за тем, вторично отворив дверь, обратился ко мне снова и спросил: «Пожалуйте, матушка, скажите мне какая вам нужда? Что вам угодно?» Я заплакала от радости и сказала ему, что у меня одно желание — принять его благословение и испросить его святых молитв. Тогда он тотчас благословил меня и сказал: «Господь да благословит вас, благодать Его с вами». И в то же время он пожаловал мне три частицы просфоры. После этого начал он благословлять и прочих, подходивших к нему, и каждому по благословении говорил: «Грядите с миром». Мне же не сказал этого, — и потому я осталась на своем месте. Видя меня одну, оставшуюся по уходе всех, он сказал мне милостиво: «После вечерни, матушка, пожалуйте ко мне», — и затем затворился снова.
По возвращении в гостиницу, я приказала своей женщине изрезать помельче частицы просфоры, данные мне отцом Серафимом. Я хотела, по приезде домой, оделить ими всех, усердствующих к старцу Потом с величайшем нетерпением стала дожидаться конца вечерни, чтобы отправиться к отцу Серафиму и снести ему привезенный мной гостинец: немного домашнего полотна, масла и восковых свеч. Но так как оказалось, что человек, которому поручила я купить свеч и масла, забыл исполнить мое поручение, то я решилась снести ему полотно и деньги, приготовленные на покупку масла и свеч. Меня уверяли, что отец Серафим ни у кого ничего не берет; но я подумала, что если он откажется взять эти вещи, то я отдам полотно в монастырь, а на деньги на другой день куплю масла и свечи.
