— Рана действительно ужасна, — констатировал доктор Хоуз, вытирая руки об остатки простыни. — Вам необходимо лечь и расслабиться.
— Да, мне нужно лечь, — Лоуренс с трудом поднял свое грузное тело с кресла. — Спасибо, доктор! Спасибо всем. Завтра мы что‑нибудь придумаем. Мимо острова часто проплывают катера и яхты, — с этими словами, Том подошел к двери.
— Вы хотите вернуться вниз? — удивленно воскликнул доктор.
— Да. Я соорудил себе там лежанку и кроме того, в моей куртке остался аспирин.
Дверь за Лоуренсом закрылась. Хоуз собрал окровавленные тряпки и выбросил их с балкона.
— Ну вот… теперь мы хотя бы знаем, что виновники наших бед, человек в комбинезоне и какой‑то толстый коротышка.
— Что это нам дает? — скептически заметил Поленков.
— Всегда легче принимать бой, зная противника.
— А вы действительно доверяете этому Лоуренсу?
— А вы, нет? — вмешался доктор. — Скамуфлировать такую рану, как у него, невозможно.
Мельский прикончил бутылку и потянулся к сигаретам.
— Надо было спросить у этого стрелка, как он попал на виллу, если дверь была заперта на ключ?
Все посмотрели на Штопора. Возникшая тишина была красноречивее всяких слов. Действительно странно, как Лоуренс проник на виллу, не имея ключа? Для этого ему нужно было взломать дверь, но она была совершенно целой и Мельский первый, кто попробовал открыть ее силой.
— В нашем положении всякого рода подозрения только измотают нас, — изрек Ларри, подвигаясь поближе к Дженнис. — Давайте лучше попробуем уснуть. Пит был прав в том, что неизвестно, что нас ждет завтра… вернее уже сегодня. Сейчас мы все должны уснуть…
Наверное себя он не имеет ввиду, — подумалось Штопору, когда он направился к набросанным в углу перинам, — заснуть с такой женщиной, как Дженнис — невозможно…
Сон действительно начинал брать свое, и Мельский быстро задремал. Засыпая, он слышал, как под окном беснуются одичавшие псы. Слушать их возню, чувствуя себя в безопасности, было, в какой‑то степени, приятно… правда, девушки такого мнения не прилаживались, и даже Дженнис, прильнувшая к широкой груди боксера, вздрагивала при каждом громком, звуке.
Хуже было дело, когда животные принялись выть. Мороз продирал все тело от протяжных унылых звуков, которые эхом разносились по острову. В такие моменты, перед глазами Поленкова появлялось кладбище… Почему? Он и сам не знал…
Пока собаки выли, никто, кроме Штопора, не спал, но вот все прекратилось, и сон постепенно одолел каждого.
