Весть о том, что катер непригоден к плаванию, была воспринята, как приговор. Солнце неумолимо клонилось к горизонту, и надо было как можно скорее, найти убежище.
— До наступления темноты мы должны найти заброшенную виллу. Это первый вариант, но есть второй — вернуться на катер и ночевать там, — сказал боксер.
— Ни за что! — воскликнула Снегирева. — Ночевать рядом с покойниками я не буду!
— Мне бы тоже не хотелось, — тихо поддержал ее Штопор.
— В катере есть каюта изолированная от машинного отделения.
— Нет! — замотала головой Верка.
— Вижу вас не убедить, — с досадой согласился Кристиан и поднял с песка винчестер. — Тогда в путь! Нам нужно поторопиться — солнце зайдет быстро. Придерживаться будем той антенны.
Без лишних расспросов, процессия двинулась к лесу, приближаясь к темным зарослям со смешанным чувством тревоги и страха. Штопор и Ларри шли первыми, держа винтовки наготове. Лес встретил прохладным пугающим полумраком.
— Знаешь, приятель, — после долгого молчания заговорил Кристиан, — я думаю, мы найдем общий язык… Ты не против, если я буду звать тебя просто Пит? Штопор улыбнулся:
— Годится, — коротко ответил он и, вдруг спросил. — Скажи честно, ты действительно американец?
Боксер глубоко вздохнул:
— Да, действительно…
Двое впереди идущих часто останавливались и останавливали других, чтобы прислушаться. Доктор Хоуз считал эту процедуру бессмысленной, так как собаки умеют подходить бесшумно, но возражать не пытался. Он чувствовал себя настолько уставшим, что не хотел лишний раз шевельнуть языком.
Вера и Дженнис едва волочили ноги, а им еще приходилось поддерживать маленькую Джулию. Начинался подъем и идти становилось все труднее.
Как только село солнце, в лесу стало совершенно темно, хотя сквозь кроны деревьев еще просматривалось светлое небо. На подъем ушло около часа, затем начался спуск. Это был только первый холм, а антенна находилась на следующем. Каждый успокаивал себя мыслью, что собаки не выжили на острове и опасения напрасны…
Следующий подъем начался через полчаса, и к этому времени стало совсем темно. Лес представлял собой сплошную черную пустоту, и если бы не фонарик, продолжение пути стало бы бессмысленным.
Взбудораженный дневными событиями мозг рисовал страшные картины: оскаленные пасти гигантских собак, горящие глаза в темноте и прочие ужасы, от которых невольно появлялись галлюцинации. И некоторым действительно виделись глаза.
Еще через час пути появилось подозрение, что вилла осталась где‑то в стороне. Была сделана остановка, но никто ничего дельного не предложил. И вдруг где‑то впереди, не слишком далеко, прозвучал леденящий душу вой. Такой же звук донесся слева, правда, немного дальше. Мороз прошел по коже у всех без исключения. Долго еще никто не мог сдвинуться с места и даже заговорить: страх сковал всех. Некоторым впервые пришлось испытать ощущение, когда шевелятся волосы на голове.
