В интернате было если не совсем вавилонское столпотворение, то во всяком случае нечто похожее на него. Школьники спешили сдать свои чемоданы в кладовую интерната.
Таграя среди них не было.
Таграй, Ульвургын и еще какие-то люди стояли на берегу. Таграй очень оживленно что-то рассказывал им.
- Сейчас, сейчас! - ответил он на мой оклик.
Таграй тряс руку какому-то парню, а тот кивал головой.
Подхватив свой чемодан, Таграй вместе с Ульвургыном направился к интернату.
- Ты знаешь, - сказал мне Таграй, - объяснял все Тмуге, как надо ухаживать за машиной. Правда, он знает уже, но при расставании надо было еще сказать. Очень много значит - при расставании сказать. При расставании слова сильные. Они запоминаются лучше.
Вскоре все ученики заняли места в столовой. Их родственники толпились в коридоре, стараясь заглянуть в открытую дверь.
- Какая хорошая раньше была школа! Теперь хуже, - со вздохом и в то же время добродушно посмеиваясь, сказал Ульвургын.
- Почему?
- Раньше вместе с учениками сажали и нас за стол, а теперь... - и он развел руками, вытянув физиономию.
Ульвургын отлично понимал, почему теперь родителей не приглашали за стол: он видел сам, что не было ни одного свободного места. В этом шутливом упреке я почувствовал его особенно хорошее настроение.
Едва ученики разместились за столами, как в коридоре что-то крикнули.
Ульвургын тотчас вышел на улицу, оглядел кругом небо, посмотрел на море и сказал:
- Домой, домой!
- Почему так скоро, Ульвургын? И волна сейчас за мысом.
- Ничего. Одна шкуна впереди, другая сзади. Вельботы в середине. Надо прорваться сегодня, а то застрянем здесь. Охотиться надо. Моржи уйдут кого стрелять будем?
Он поспешно вошел в интернат и крикнул:
- Тагам, тагам!
Люди сразу побежали на берег, ученики тоже повскакивали с мест, и столовая вмиг опустела.
- Сумасшедшие, а не люди! Остынет же все! - выйдя в столовую, сказала повариха.
Медлительный по натуре народ в моменты крайней необходимости проявлял исключительную подвижность. Все торопливо садились в вельботы и, согнувшись, помахивали руками.
Один карапуз стоял на берегу, махал ручонкой и вдруг, приложив кулаки к глазам, начал реветь. Словно по сигналу, заплакали все первогодники. Они пустились в такой рев, что совсем не слышно стало голосов с вельботов. Старшие ученики бросились уговаривать их.
Лишь Таграй, стоя почти в воде, глядел на "Октябрину". Ветер подул из залива.
Из выхлопной трубы "Октябрины" с треском вылетел кольцеобразный дымок. Потом послышалась частая дробь, и шкуна зашевелилась.
