Чими разговаривает с Татьяной Николаевной односложно, занятый своими мыслями.
- Шкуна идет, - безразлично говорит он и, вскочив на велосипед, катит в обратную сторону.
Не оглядываясь, он с тем же безразличием кричит:
- Учеников везут!
Чукчи - прирожденные моряки. Но выходить в море, когда предвидится шторм, они не любят. Лишь крайние обстоятельства заставляют их сделать это.
Однажды я сказал Ульвургыну, что мне очень срочно нужно выехать по важному делу. Стояла хорошая осень, и море было на редкость спокойное. Но Ульвургын сказал мне:
- Только плохо будет там, впереди.
Я усомнился в его прогнозе и, показывая на море, сказал:
- Смотри, какое оно спокойное. Как озеро.
- Да. Но потом будет плохо в пути.
Я не настаивал на выезде.
Однако спустя немного времени я увидел, как с берега сталкивали вельбот.
- Что такое, Ульвургын? Куда собираются?
- Тебя везти, - ответил он.
- Можно разве?
- Пускай можно.
Ульвургын был старшим на вельботе и сразу сел за руль. Вельбот шел хорошо, мотор работал бесперебойно. Через пять часов мы подошли к скалистому побережью. И только теперь я заметил легкое волнение моря. Впрочем, я не придал этому никакого значения.
А еще через час мы попали в такой шторм, забыть который никогда нельзя. С одной стороны - скалы, с другой - бушующие волны. Всякие разговоры прекратились. По бортам на тоненьких палочках вытянули брезентовую ленту высотою в треть метра. Этот легкомысленный фальшборт вызывал у меня горестное чувство. Единственно чем он меня радовал - это тем, что, сидя на дне вельбота, я не видел кипевшего моря.
Чувствовалась огромная сосредоточенность и напряжение всей команды вельбота. Высоко занося вельбот на гребень, волна с невероятной силой бросала его в пропасть моря. И тогда я против желания смотрел на огромные холмы волн. Вельбот скрипел и стонал. Языки волн лизали фальшбортик. Казалось, каждая следующая волна зальет нас - и тогда конец. Но вельбот, направляемый в разрез волны, оказывался наверху, и слышалось, как мотор секундами работал вхолостую. Винт обнажался и срывался с нормальных оборотов.
Со дна вельбота я наблюдал за Ульвургыном. Постоянно добродушный, в этот момент он окаменел. Лицо его, мокрое от брызг, бледное, было до предела настороженно, взгляд устремлен на волны, руль крепко зажат в руке. Люди молчали.
Под дном клокотала вода.
- Все воздушные пузыри привяжите к бортам! - закричал во весь голос Ульвургын.
Люди молча и быстро выполнили его распоряжение. Мне, как и всем другим, было ясно: нашу жизнь он держал в своих руках.
