- Модест Леонидович, насколько память мне не изменяет, лет семь-восемь тому назад вы уже делали ей "предложение", когда хотели усыновить ее. Помните?
Он расхохотался.
- Да, да, да! А я уже забыл об этом. Легкомысленный человек я был! смеясь, сказал доктор.
В больничную столовую няня чукчанка подала нам по кружке кофе и пирожки с моржовой печенкой, которая, по утверждению доктора, является лучшим антицинготным средством.
Доктор рассказывал мне, как он по приезде с Чукотки устроился в одном из лучших диспансеров Ленинграда, где его очень ценили и уважали. Но какая-то северная бацилла все время не давала ему покоя. Наконец однажды, переговорив с женой, доктор решил махнуть, как выразился он, опять в чукотскую больницу, вместе с женой, на три года.
- Мои коллеги говорили, что я с ума сошел. Но вы-то понимаете: сошел я с ума или нет?
- Модест Леонидович, вы напрасно ко мне апеллируете. Я ведь сам такой же сумасшедший, как и вы.
Доктор рассмеялся.
- Большое удовлетворение дает мне работа здесь. Прямо моложе становлюсь. Там какая-нибудь роженица и внимания на себе не остановит, а здесь, доложу вам, что ни случай - настоящий праздник!
В столовую вошел молодой чукча и, увидев меня, громко крикнул:
- Какомэй! Здравствуй!
Он был одет в больничный белый халат. Я не узнал его. Но когда он скорчил в гримасу свое необыкновенно подвижное лицо, я вспомнил: это больничный сторож, танцор-имитатор Чими.
- Здравствуй, здравствуй, Чими!
- Вот, завхоза больницы сделал из него, - не без гордости говорит Модест Леонидович. - А он, прохвост эдакий, танцы про меня сочиняет, строго-шутливо добавил доктор.
- Это игра, доктор, - словно извиняясь, проговорил Чими.
- Значит, ты, Чими, теперь уже завхоз?
- Да, - важно ответил он. - Аванс отдал фактории. Выписал самоходную машину на двух колесах.
- Вот чудак! Где он будет ездить на велосипеде? По мокрой тундре, что ли? - вмешался Модест Леонидович.
- Только, наверно, обманут, не привезут? Очень хорошая машина. В кино видел ее.
- Хорошо не знаю, но как будто на пароход грузили велосипед, - сказал я.
Чими хлопнул себя по коленям и вскрикнул:
- Правда? Это мне, мне!
- Что это ты, Чими, раскричался, как в тундре? Больница ведь здесь.
- Нет, нет, доктор! Я не буду кричать, - отмахиваясь обеими руками, тихо сказал Чими.
- А Лятуге где? - спросил я его.
- Лятуге еулин. Умер, - качая головой, сообщил он. - Зимой отпуск был, охотился, оторвало от берега на льдине. Пропал совсем! И собаки пропали. Самолет искал, не нашел.
