В начале 1931 года, когда появилась новость о том, что человек изменил свой пол, газеты во всем мире стали рассказывать о замечательной жизни Эйнара Вегенера. (Интересно отметить, что сама Лили Эльбе передала эту историю в печать и написала несколько рассказов о себе, включая собственный некролог под псевдонимом). Многие из этих статей были полезны для написании этого романа, особенно статьи «Политикен» и других датских газет. Другим незаменимым источником стали дневники и переписка Лили Эльбе, которую Нильс Хойер отредактировал и опубликовал под названием «Мужчина в женщине». Эти записи в журналах и письма содержали критические и фактические данные об эволюции Эйнара, особенно в отношении первого визита Лили в студию Вегенера, таинственного кровотечения, физического упадка Эйнара и его поездки в Муниципальную женскую клинику в Дрездене. Отрывки из моей книги, посвященные этим инцидентам, в особенности обязаны собранию Хойера первоначальных записей Лили Эльбе. Тем не менее, я изменил так много элементов истории Эйнара Вегенера, что персонажи на этих страницах полностью вымышлены. Читателю не следует заглядывать в этот роман за многими биографическими подробностями жизни Эйнара Вегенера и никакой другой персонаж в романе не имеет никакого отношения к фактическому человеку, живому или мертвому.
Часть первая:
Копенгаген, 1925.
Глава 1
Его жена узнала об этом первой.
- Окажи мне небольшую услугу.
Она вышла из спальни в тот самый первый день:
- Ты не мог бы кое с чем мне помочь? Это не займет много времени.
- Конечно, - ответил Эйнар, не отрываясь от холста, – все, что угодно.
День был прохладный. Холодный ветер дул с Прибалтики. Они находились в своей квартире в Доме Вдовы.
Эйнар, молодой человек тридцати пяти лет, писал картину по памяти. Зимний пролив Каттегат. Темная, с пенно-белыми проблесками вода - могила тысячи рыболовов, возвращавшихся в Копенгаген со своей соленой добычей.
Сосед снизу - этот круглолицый мужчина, вечно проклинающий свою жену, был моряком. Эйнар выводил каждый завиток волны, представляя, как сосед тонет, его рука отчаянно тянется, а посаженный картофельной водкой голос продолжает обзывать жену портовой шлюхой. Так, смешивая краски, Эйнар мог понять, насколько темными они должны быть, чтобы поглотить подобного мужчину, затягивая, словно тесто, его тонущее рычание.
- Я буду через минуту, - сказала Герда. Она была моложе своего мужа, с красивым лицом, которое подчёркивали широкие скулы, - тогда мы сможем начать.
