Мы шли в нескольких метрах от берега, не позволяя ринувшимся к нам воинам подступить слишком близко. И спрятавшись за высокими бортами плоскодонки, как за стеной, без особых проблем расстреливали противников, которые были не в состоянии до нас добраться. Даже десятка стрелков, бьющих из укрытия, было достаточно, чтобы и без того хаотичный строй врага окончательно дрогнул, смещаясь к спасительной кромке леса.
— Дара, Акташ! Выпускайте лютоволков! Не подставляйтесь! — приказал я давно сдерживающей себя волчице. С кровожадным оскалом она зарычала, а затем Дружок прыгнул с борта ладьи, оттолкнувшись так, что суденышко заходило ходуном. Трорин, которого и так штормило от постоянной выпивки, едва удержался, обняв мачту.
Акташ взвыл, и по его команде волки бросились в бой. Мы прикрывали их с корабля как могли, и ни один из наших верных спутников не получил ранений, пока плыл до берега, где они скрылись в лесу и ни помочь, ни подсказать им я уже был не в состоянии. Но судя по множеству отчаянных людских криков, доносящихся из чащобы, лютоволкам это и не нужно было.
Но даже окруженные с трех сторон противники не дрогнули. Будто у них вообще нет страха. Или разума — я бы поставил на второе. Они продолжали атаковать стены крепости. Без всякого видимого шанса на успех. И я было порадовался, что этот бой пройдет легче остальных, когда с другой стороны городища на поднятых парусах не вышли три ладьи.
— Отлично, переломаем им весла! — усмехнувшись, решил я повторить удачный трюк, — готовьтесь к столкновению.
— Нет! Нельзя! — вскрикнул Хатнак. — Стоп машина! Холостой ход! Убрать диференциалы!
— Ты что творишь?
— Вы не понимаете? Они же идут на таран! — крикнул рулевой. Я и в самом деле не сообразил, что происходит. Но дварф оказался прав. За несколько метров до столкновения прозвучала команда «поднять весла», и ладьи на полном ходу, одна за другой, врезались в нос корабля. Дерево трещало, сминаясь, но выдержало, отклонив основную часть удара в стороны.
Будь мы обычным кораблем, тем бы все и закончилось. Противник проплыл бы мимо, удаляясь на полном ходу. Но у нас по обоим бортам стояли громадные водяные колеса, в которые и врезались враги. Треск ломаемого дерева и визг сминаемой стали слились в одну какофонию. Для нападающих этот удар тоже не прошел даром, но был смертельным для нашего судна. Если бы Хатнак не предусмотрел такого варианта.
Погнутые оси вышли из пазов и отвалились вместе с остатками колес, существенно облегчая наш общий вес и позволяя стать кораблю еще легче. Не ожидавшие такого поворота событий враги ругались и грозились всеми возможными карами, но их абордажные крюки раз за разом соскальзывали с гнущихся бортов. От стрел и гарпунов не было спасения, и только под самым бортом удавалось спрятаться, изредка отстреливаясь.
