Когда стало понятно, что просто так девушке скакуна не подобрать, пришлось вмешаться вожаку. Все это время я не просто кормил волка и гладил — я вкачивал в него заклинание Восстановления. Или сильной регенерации другого, если говорить языком глифов. С каждым импульсом седой вожак держался на лапах все увереннее. Но несколько раз мне приходилось очищать его кровь, от чего усталость грузом навалилась на мои плечи.
Волколак, с неохотой оторвавшись от моих ладоней, отошел чуть в сторону. За деревья. Откуда немедля поднялось рычание и волчий лай. Я думал, там уже намечается драка, но его сородичи лишь стыдливо прижимали уши к голове. Странно подумать, но даже гигант Эйгейла, альфа, защищающий вожака, поджимали от этих звуков хвост и неодобрительно смотрели на источник шума. Когда же мое любопытство окончательно пересилило усталость, и я поднялся, чтобы сам посмотреть причину такой брани, вожак буквально вытолкал на поляну волчицу.
— Да, — фыркнула Дара, глядя на появившегося лютоволка, — это будет весело.
— Почему? — тихо спросила Арата, все еще держащая мясо на вытянутой руке.
— От тебя за версту тянет… обманом. Можешь считать это древними инстинктами, которые подсказывают, что убить тебя надо на месте.
— Черт, — девушка сглотнула ком, подступивший к горлу, — хорошо, что при дворе таких инстинктов нет, а то бы давно меня не стало. Хотя, глядя на некоторых политиканов, можно смело сказать, что у них с нюхом все в порядке.
— И что же ты забыла в такой глуши? — фыркнула Дара.
— Его, — кивнула на меня Арата, — по крайней мере, часть.
— Я все чаще задумываюсь о том, чтобы привязать твою жизнь к своей, — пришлось сказать мне, чтобы прервать разговор, заходящий в не слишком приятное русло, — Дара, ты можешь объяснить, что происходит.
— Суки редко становятся скакунами, как и наездницами, — с некоторой гордостью ответила волчица, — для этого нужно быть молодой, отважной и главное бездетной. Но природа распоряжается по-разному, и в этом сезоне эта самка не понесла. Вот вожак и подталкивает ее… развеяться. У вырожденных случка уже закончена, теперь только в следующем году.
— Как интересно, — наконец восстановив силы, я сумел подняться на ноги, — значит, вы используете собственных детей в качестве рабочих животных. Скота по-простому.
— Выродившийся в человека может вновь стать волколаком, — нехотя ответила волчица, — но никогда больше выродившийся в лютоволка не приобретет достаточно разума, чтобы разговаривать или пользоваться конечностями. Наши далекие потомки и вовсе теряют всякую связь с прежней стаей. Становятся просто — волками. Но это лучше, чем если бы мы убивали собственных братьев и сестер. Детей… Поэтому мы используем пленников.
