– Как это, приглядывать?
– Следить, чтобы я правильно питалась, ну и вообще хорошо себя вела. Он очень беспокоился, – повторила я.
– За вас или за ребенка?
– За обоих. А о чем вы с ним говорили без меня?
– Да о том о сём. О делах.
Укол ревности вызвал у меня недоверчивую усмешку.
– Он говорил с тобой о своих делах?
– Нет. Я работаю в Падихаме, в пивной «Рука с челноком». И даже не знала, что вы с мужем владельцы этого заведения.
– Неужели? – удивилась я, запоздало осознав, что выдала собственную неосведомленность. – А я думала, что ты… Так ты работаешь в двух местах?
– Дети рождаются далеко не каждый день. По крайней мере, у нас в Колне.
– И давно ли ты начала работать в пивной?
– Недавно.
– И сколько же тебе платят?
Сделав большой глоток пива, она вытерла рот. Я позавидовала, глядя на то, с каким удовольствием она ест и пьет. В животе у меня заурчало.
– Два фунта.
– В неделю?
– В год. – Алиса пристально глянула на меня.
Я знала, что щеки мои заалели от смущения, но не отвела взгляда. За целый год она получала столько, сколько я платила за три ярда бархата. Неловко поерзав в кресле, я поправила полоску от ее передника на запястье, оно уже начинало чесаться. Полированный дубовый подлокотник приятно холодил кожу руки.
Во рту у меня пересохло. Неожиданно мне захотелось рассказать ей о том, что Ричард теперь предпочитает спать в гардеробной, о том, как в феврале меня стошнило сорок раз за один день.
– А ты сможешь помочь мне родить ребенка? Живого ребенка?
– Я…
– Я буду платить тебе пять шиллингов за неделю.
Записывая в гроссбух такую сумму, управляющий Джеймс наверняка изумленно вскинет брови, но отслеживание моих расходов унижало меня, и я осознала, что любая оплата должна рассчитываться в пределах достаточной щедрости и справедливости. Однажды Ричард заявил, что с бедняками нельзя обсуждать денежные вопросы. Алиса, очевидно, бедна и – я глянула на ее лишенные колец пальцы – не замужем. Теперь я поняла, что он имел в виду.
– Это в пять раз больше того, что я зарабатываю сейчас, – тихо произнесла она.
Просунув палец под чепец, она почесала голову и осторожно поставила на стол кубок с пивом. В животе у меня заурчало так громко, что мы обе это услышали, я ведь еще не съела ни крошки.
– Я также предоставлю в твое распоряжение лошадь, чтобы ты могла ездить на ней сюда и до постоялого двора в Падихаме. Пешком до Колна далековато.
Облизнув губы, она обдумывала мои слова, глядя на огонь, и наконец спросила:
