– Жители Прато казнили основных заговорщиков, это их право, но что делать с остальными? Я не могу начинать правление с казней, даже справедливых.
– Но однажды сбежавший Нарди поднял новую бучу, что, если так же поступят и эти, будучи помилованы?
– Когда-то дед говорил, что лучше простить одного должника, чем, разорив его, нажить себе десяток врагов из его семьи.
– Это про деньги, Лоренцо, а на кону жизни людей.
– Вот именно. Сколько глупцов вроде моего дяди Пьерфранческо или того же Луки Питти участвовало в заговоре, доверившись словам о свободе. Уничтожать нужно только тех, кто призывал к бунту или убивал во время бунта, остальных надо прощать. Лучше простить одного такого глупца, чем нажить себе в качестве врагов всю его семью.
– Возможно, ты прав… Возможно…
Все ждали, что Лоренцо, и без того недовольный Прато, расправится с теми, кто поддержал его недавних врагов, но ошиблись.
В ответ на приказ подесте Прато уничтожить протоколы судебных заседаний и отпустить всех, кого не успели казнить, Чезаре Петруччи только развел руками:
– Великодушие Медичи не имеет границ…
Пройдет несколько лет, и Петруччи, будучи уже гонфолоньером Флоренции, получит от Лоренцо право без жалости расправиться со всеми участниками другого заговора.
Правление, которое могло начаться с рек крови пусть не во Флоренции, но в Прадо, началось с милости.
Сам Лоренцо начал последовательно проводить во Флоренции политические преобразования. Один за другим принимались законы, которые реформировали органы власти так, чтобы они состояли почти из одних сторонников Медичи. За пару лет Лоренцо удалось это сделать, Флоренция стала послушна ему не только на словах, но и на деле, хотя он продолжал завоевывать город, устраивая праздники, новые турниры, спектакли, просто раздачу средств бедным.
Клариче очень старалась стать хорошей женой, как понимала это она сама, вернее, как ей внушали с детства. Тихая, послушная, терпеливая, заботливая…
Лоренцо скрипел зубами и старался как можно чаще исчезать из дома, скоро появился повод не бывать в спальне жены – Клариче оказалась беременна.
Лукреция Донато действительно стала ее приятельницей, старалась почаще оказываться рядом в людных местах, выказывала знаки внимания. Конечно, Клариче проигрывала Донато, прекрасно понимала это, но робость не позволяла ей биться за мужа с соперницей. Да она и не считала красавицу соперницей, вернее, не считала себя ее соперницей. Стоя перед зеркалом, Клариче только вздыхала: куда уж против Донато…
