Но сам Джими не был в восторге от этой записи:
— На некоторых вещах слышно, что моя гитара не строит, но они давили на меня, чтобы я дал согласие на издание этой пластинки, и вот, она перед вами. Многое очень даже неплохо, но многое должно было быть лучше.
И, как всегда, аплодисменты и публичное признание ничего не значили для Джими и только, когда он сам убедился, что музыка хороша, он успокоился. Но, несмотря на то, что дебют Band of Gypsies был объявлен успешным, ни воодушевления, ни музыкального удовлетворения Джими не испытал.
В связи с этим, когда, через пару недель, Band of Gypsies предложили возглавить ещё один концерт, он согласился без особого энтузиазма, потому что денег, которые он получил бы с этого, далеко не хватило бы для завершения строительства студии его мечты, Electric—Ladyland, цели, к которой он так упорно и долго шёл.
— Знаешь, — сказал мне Джими, — сколько бы я не зарабатывал концертами, всё это много меньше той суммы, что я взял взаймы у записывающей компании, а ведь долг когда–то нужно будет возвратить.
Второе появление Band of Gypsies должно было состояться в конце января. Это был грандиозный «Концерт за мир» на нью–йоркском стадионе Madison Square Gardens. Небеса только знают, откуда возникла эта идея медленно вращающейся сцены. Думаю, находчивые организаторы хотели, чтобы не было жалоб со стороны заплативших немалые деньги зрителей, что они видят только затылки исполнителей, стоящих за стеной из усилителей.
Здесь чего только не было: от чемпионата по боксу до цирка, от баскетбола до хоккейного матча, от шоу лошадей до роликовых коньков, от лужайки для боулинга и «Зала славы» наверху до знаменитого железнодорожного вокзала «Пенсильвания—Стейшн» внизу. А в этот день — вопящая на 19 тысяч голосов толпа поклонников с нетерпением ожидала Джими Хендрикса. Мне казалось, что ещё чуть–чуть и огромный куполообразный навес обрушится от ритмичного топанья 38 тысяч ног.
Говорят, что в этот вечер кто–то дал Джими кислотную пилюлю и он проглотил её перед тем как выйти на сцену. Что я могу сказать на это, я был там, стоял за кулисами и ничего подобного не заметил.
Мне запомнилось лицо Джими, с каким он шёл на сцену вслед Билли Коксу и Бадди Майлзу, Бадди, обутому в английские сапоги цвета электрик с белыми звёздами. Он взглянул на меня как–то по–особенному: так обычно он смотрел, когда ему что–то не нравилось или раздражало.
Позже он мне рассказал:
— Слушай, эта чёртова сцена поворачивалась так медленно, я бы успел дерево обучить игре на гитаре.
