— Что, прости?
— Ты о чём подумал? — Засмеявшись, спрашивает она. — Я застираю её, кровь же плохо отстирывается, — поясняет Аника. — Я помогу.
Она ставит железную коробку на кровать и опускается на колени перед кроватью.
— Откуда у тебя эта коробка? — Спрашиваю я, потому что уверен, что это не из дворца.
— Мой отец хирург и он очень обо мне заботиться, и дал с собой всё, что может мне понадобиться для первой медицинской помощи, ну, вообще-то здесь, наверное, есть всё, что ему попалось под руку, — под конец она уже улыбается.
Взяв ватку, она убирает мои руки с моего носа, и пытается остановить кровь, пока я снимаю рубашку.
— Держи, — говорит она, и я придерживаю ватку.
Аника отходит в ванную, и слышу шум воды, она очень сообразительна и не растерялась в этой ситуации. Она довольно быстро возвращается, но без рубашки, наверное, так нужно.
— Ну, что там? — Убрав ватку, спрашивает она будто саму себя, а я тем временем рассматриваю её. У неё карие глаза, такие тёмные, что при определённом ракурсе может показаться, что они чёрные, в них уместно бы смотрелись полуночные звезды и планеты, все звезды лишь у неё в глазах.
— Что ты на меня так смотришь? — Вдруг говорит она, и я тут же опускаю взгляд в пол, а она слегка смеётся.
— Ну, раз ты не смотришь на мой оголённый торс, то я буду смотреть на тебя.
— Вот как? Так ты хочешь, чтобы я пялилась на тебя? — Она наклеивает мне, как я думаю, пластырь и отходит на шаг в сторону. — Готово! О Боже, что это!? — Проследив за её взглядом, я понял что она про синяк.
— Последствия вчерашнего безумно весёлого вечера. — Она подавила смешок и снова стала искать что-то в коробочке. — Что ты делаешь?
— Как что? Буду спасать тебя, — найдя мазь, говорит она и толкает меня на кровать и смеётся и при этом.
— Ты довольно смелая! — Замечаю я. — Одна девушка забоялась поцелуя со мной, а ты буквально опрокидываешь меня на постель!
— У меня есть старшая сестра, есть, у кого смелости набираться. — Я вздрагиваю, когда она касается моего синяка холодной мазью. — Извини, — тихо шепчет она как на автомате.
Сначала очень холодно и даже неприятно на меня действует эта мазь, но потом она успокаивает, и становиться намного лучше. Аника клеит что-то большое на место моего синяка и разрешает, наконец, подняться, хотя должен признаться, её кровать очень мягкая.
— Твоя рубашка ещё не скоро высохнет, так что ты можешь идти так или подождать, — говорит Аника, возвращаясь из ванной, надеюсь, она не специально это сделала, хотя я, конечно, могу попросить, чтобы мне принесли одежду.
