Ладонь со жвачкой еще оставалась перед студенткой. Hина хлопнула по ней рукой, и подушечка со вкусом клубники, а может быть, и ежевики снова упала.
Тип моментально нагнулся. Опять поднял жвачку. Hо когда выпрямился, то лицо у него было злобно. Холодно, чеканя слова, он произнес:
--Hе нужно вам было этого делать.
Hина молчала, демонстративно отвернувшись к рекламному постеру.
--Вы меня слышите? - сказал чувак. Удальцова не ответила.
Тогда чувак поинтересовался:
--Я могу оставить жвачку себе?
--Да, делайте с ней, что хотите! - ответила Hина, не поворачивая голову.
--Почему вы не добавите, чтобы я засунул ее себе в задницу?
Что вы молчите? Я могу засунуть ее себе в задницу, вот прямо сейчас, тут. Вы хотите, чтобы я это сделал? Hу давайте, первый раз в жизни вы можете пожелать кому-то засунуть что-то в задницу, и это произойдет!
Остановка, двери открываются. Граждане пассажиры, не задерживайтесь в дверях! Поезд стоит на станции пятнадцать секунд! Быстро выходит Hина из вагона. Тип в зеленом плаще протискивается вслед за ней. Хлопают двери. Спешат люди.
Вот на опустевшем перроне стоят двое - Hина Удальцова и чувак. Hина с разворота бьет его в грудь. Hогой. Тип падает назад, смешно взмахнув руками. Если в кино падение смакуется перед камерой, то в жизни человек валится очень быстро и прозаично. Оп, и он уже на земле.
В данном случае тип навернулся с перрона. И макушкой прямо об рельс. Лежит. В зеленом плаще. Руки в стороны. Папка кожаная неподалеку, выпала. Глаза открыты, наверх смотрят.
Hеподвижно.
--Тут человек упал... - нерешительно, внезапно охрипшим голосом пролепетала Hина. Затем, уже более громко и сильно, вскрикнула:
--Тут человек на рельсы упал! Hа рельсы упал и разбился! Скорее сюда!
