Руки Вики были заняты каким-то цветастым хитроплетением. Она скользнула по Тульину тёплым и кокетливым взглядом – такой бывает у девушки, с которой вы крутили роман на первом курсе и расстались давным-давно, запомнив друг друга живыми и красивыми.
– Отлично выглядите, – приветливо соврала Вика и вернулась к своему, видимо, китайскому.
Рядом с зеркалом заднего вида у неё висели чётки, две утяжелённые бусинами фотографии (какой-то мужчина и какая-то девушка) и цветастый вымышленный зверёк. Когда машина тронулась, все они дружно качнулись.
– 伤心, – сказал смарт.
– «Шан-синь», – мяукнула Вика. – Как «шансон». «Горевать». Ну что, хорошо вчера посидели?
Тульин даже не сразу сообразил, что она обращается к нему: слишком заворожен он был происходящим. Потом не сообразил, кто и где сидел. И только через пару секунд до него дошло, что спал он опять в уличном джемпере, перед выходом не переоделся, а если ничего не обоняет – то это только потому, что любой человек привык к собственным запахам. Не говоря уж о том, что от движения, даже плавного движения автомобиля, мутило его нынче знатно, а в глазах начинали мелькать зыбкие тени с камер видеонаблюдения.
А теперь, дети, объясните это незнакомой водительнице в двух словах – так, чтобы они не звучали как жалкие и нелепые оправдания.
Вика, впрочем, не смотрела на него осуждающе. Она вообще на него не смотрела, а вместо этого сосредоточенно нанизывала свои узлы.
Полуготовую фенечку – или что это – она приколола к джинсовой коленке.
– Аутентичное плетение из Непала, на Уделке по две пятьсот идут, – хмыкнула Вика, поймав взгляд Тульина. – Иногда по три даже. Брат продаёт. Ну вы знаете.
Плетение и правда выглядело узнаваемо – такое сейчас носили любители тульских пряников, голландского сыра и прочей аутентичности.
– Красиво.
– Возьмёте?
– Нет, спасибо. Не ношу фенечки.
Вика посмотрела на него странно долгим взглядом, но промолчала. Как будто собиралась заговорить о чём-то другом, но передумала.
Тульин вдруг понял, почему она выглядела так домашне. Дело было не в футболке, не в домашних тапочках и даже не в делах, которы- ми явно не пристало заниматься водительнице такси.
Она была не накрашена.
– Ну и как ваше всё?.. – начала было Вика, но Тульин её оборвал:
– Знаете, большинство водителей, с которыми я ездил, хотя бы делали вид, что следят за дорогой. И руки на руле держали.
Прозвучало слишком раздражённо, и ему тут же стало неловко. Вика захлопала глазами:
