– Это потому что я… понимаете, я…
Убил —
– Я ознакомилась с ситуацией. Всей ситуацией. Она трагична – но вы не виноваты. По крайней мере, не виноваты настолько, как сами себе говорите. – Юлия Николаевна покрутила трубочку в кофе. – Но это не важно. Я знаю, что словами вас сейчас не переубедить. Поэтому спрошу о другом. Вы бы хотели забыть о том, что произошло?
– Забыть?..
– Стереть из памяти. Вы ведь всё равно уже не можете ничего изменить. Ваше страдание ничему не служит, никому не приносит пользы. Что, если бы его можно было просто убрать?
У парочки за соседним столиком кто-то закрыл сет – судя по реакции, противники.
– Я не… я не стремлюсь страдать специально, – пробормотал Даня. – Я пил таблетки, которые прописал ваш брат, мне просто потом врачи запретили. Если бы можно было изменить, я бы изменил. Но стереть из памяти? Совсем забыть?.. Нет. Так я не хочу.
– Это удачно, – ухмыльнулась Юлия Николаевна, – ведь стереть память невозможно.
Даня посмотрел на неё с недоумением.
– Ну, когда вы видите в сериалах или играх, как человеку удаляют из памяти некий эпизод – это чепуха, – пояснила она. – Память – это не череда сцен, а скорее сеть. Воспоминание о том, как вы в детстве впервые катались на лыжах, сцепляется у вас в голове не только с воспоминаниями того же периода, но и с запахом лыжной мази, концептом скандинавской ходьбы – знаете, это когда пожилые люди ходят с палками, – стихотворением Хармса про «странные дощечки и непонятные крючки» и даже самим словом «лыжи»! Собственно, и нет никакого эпизода у вас в памяти, эдакого файла со сценой катания на лыжах; есть скорее набор тегов. Конечно, конкретные нейроны или нейронные связи можно просто уничтожить – да только воспоминание о том случае не лежит у вас в голове в одном уголке, а распределено по всей коре. Изредка удаётся удачно попасть и отключить то, что нужно, но в целом… попытаешься вырезать человеку воспоминание детства – а рискуешь привести к тому, что он забудет слово «лыжи». Так что, если хочется что-то забыть, надёжнее прибегнуть к психологическим практикам. Понимаете?
– Вполне.
– А теперь забудьте всё, что я сказала. Потому что на самом деле стереть память можно. Нельзя, но можно. Можно переконфигурировать опыт прошлого.
Даня не стал делать вид, будто понял. Он сидел здесь без смарта и ключей, в домашних трениках и свитере с потёртыми локтями, и всё это было как-то невозможно глупо. Особенно напротив по-деловому аккуратной, худенькой Юлии Николаевны.
