А я, я соглашался с ним, хотя, право, я бесхитростный человек, и он не ошибся, выбрав меня, в поверенные своей тайны. Признаюсь, я был рад, что не видел больше этой жемчужины. Мне уже начало мерещиться, что я вижу, как она светится сквозь его рубашку. В этот вечер, прежде чем завернуться в одеяло, я здорово клюкнул, чтобы иметь возможность заснуть, но даже и во сне меня беспокоил длинный ряд мрачных видений.
Пораженный смертью Симпсона, я не мог освободиться от чар этой жемчужины, ворочаясь с боку на бок на своей постели.
Для меня, поистине, было облегчением, что с рассветом дня мы пришли в Самараи, где, занятый делами, я только заметил спину Петерса, который удалялся по обсаженной кактусами дороге, в направлении гостиницы, крытой железом.
Пароход в Австралию уводил на следующий день. Я преднамеренно не пошел его провожать, но, стоя в темном углу судна, я видел, как он, проходя мимо нас, махнул мне рукой.
Петерс покинул Санта-Джозефс совершенно внезапно и стремительно, как и все мы, когда отправляемся на юг.
Заведутся у нас денежки, опротивеет нам вдруг это место и тогда — давай бог ноги. Тогда не найти парохода, достаточно быстроходного для нас. Так случилось и с Петерсом: в его торопливости не было ничего необыкновенного. Он вышел из дому, как бы на прогулку, и оставил в Санто Джозефе все свое имущество. В Самараи он смог купить себе дорожный костюм для парохода, а все остальное в Сиднее. Там он и «загуляет» на несколько месяцев, а затем вернется домой.
Так он и бросил все, включая Леони. Несмотря на то, что это было не в первый раз, она затосковала. Тоска светилась в глубине ее кротких глаз. Она чувствовала себя несчастной, скучала и плакала из-за своего негодного сожителя. Это было ясно даже для такого ненаблюдательного человека, как я. Я не очень склонен совать свой нос в переживания туземных женщин, в особенности когда они спутались с белыми, но я не мог не восхищаться привязанностью Леони к Петерсу и, хотя встречал ее лишь изредка, всякий раз меня поражало трагическое лицо этой девушки, тоскующей по своему мерзавцу. Не следует позволять жалости, симпатии и тому подобным вещам усложнять жизнь, и без того нелегкую, а поэтому я избегал Леони, но все-таки не мог не заметить, что Петерс был для нее дороже всего на свете.
Хозяин судна, совершающего рейсы между такой группой островов, как наша, и уголком цивилизованного мира, является в одно и то же время и газетой, и почтальоном. Он привозит почту, но вместе с нею целый короб не менее интересных сплетен с юга. Там приходят к нему люди с новостями, которые могут быть интересны и для севера.
