Было решено, что по возвращении я захвачу Петерса с собой, чтобы отвезти его на юг.
Мы шли туда под благоприятным пассатным ветром, но на обратном переходе попали в полосу штиля. Нам выпали на долю бесконечные дни полного затишья и если-бы я уже не выучился терпению, я думаю, что мне бы это надоело. Но в конце концов привыкаешь к бесцельному шатанию. На шестой день по выходе в море, мы прошли не более ста пятидесяти миль. Не было ни малейшего ветра, я развел пар, и мы час за часом медленно ползли по огромной зеркальной равнине, чуть-чуть колыхающейся, но неизменно гладкой. Солнце пылало на небе, которое как бы заимствовало цвет от моря.
В час полуденной вахты, называемой «собакой», «капитан», которому этот титул давался только из вежливости, хотя он им весьма гордился, пришел ко мне на ют, где я дремал в кресле, сделанном туземцами по рисунку одного миссионера, который, по правде сказать, сумел соединить удобства с наименьшими размерами.
— Одна человек, пирога он идет, табада, — доложил мне этот «бой» на своем ломаном английском языке.
Я сонно кивнул головой и хотя удивился тому, что пирога могла забраться так далеко, но не счел нужным беспокоиться из-за сумасшествия туземных мореплавателей. Как я уже сказал, солнце сильно припекало, бросая свои отвесные лучи на тент, а мерный стук машины как бы убаюкивал меня.
Но «капитан» не отставал от меня, рискуя вызвать гнев.
— Табада, — снова повторил он, — Ты посмотри-погляди; одна человек пик-пик в пироге. Ки-ки кругом, циплята кругом.
Тут я окончательно проснулся. Пирога была очень мала и в ней находился какой-то корм, привлекавший морских чаек. Мой долг повелевал мне выяснить, в чем дело.
Я послал «капитана» за подзорной трубой и, когда он ее принес, навел ее на указанную им на обширной поверхности океана черную точку. Она оказалась, действительно, очень маленькой пирогой, над которой кружились морские чайки. Я сделал знак «капитану» и он, взявшись за штурвал, повернул корабль носом к утлому челноку.
«Какие-то туземцы, должно быть, поплатились жизнью за свое безрассудство», — подумал я.
Солнце спускалось к горизонту с такой быстротой, как будто оно утомилось от собственного жара и торопилось окунуться в прохладную пучину моря. Я поддал еще пару.
Да, несомненно, в пироге что-то находилось. Чайки разлетелись во все стороны и до нас доносились их гневные крики. Челнок уже находился почти борт о борт с нами, когда мне удалось разглядеть, что в нем находилось.
