Первое похищение было совершено несколько дней тому назад. В продолжение дня куры разгуливали в маленьком дворике, огороженном проволокой, а на ночь уходили, по обыкновению, в курятник. Брейд никогда не утруждал себя их запирать. Но, однажды, утром, он заметил отверстие между проволоками, а также нашел несколько белых перьев и следы лисицы на мягкой земле загона. Одна из его кур исчезла.
Эту ночь и следующую он, перед тем, как пойти спать, вышел и запер дверь курятника, но там у двери не было порога, и, несколько дней спустя, он обнаружил снова, что лиса побывала во дворе, прорыла себе дорогу под дверью и похитила еще курицу. Брейд окопал дверь, сделав толстую насыпь. В курятнике имелось окно, но Брейду но пришло в голову позаботиться о том, чтоб оно было закрыто. Окно было в трех — четырех футах от земли. Оно висело на петлях и открывалось сверху вниз. Спустя некоторое время, мародер вернулся снова, толкнул окно, спустился на ящики, служащие гнездами, и задавил третью курицу. На счастье лисицы, окно не закрылось плотно; она была в состоянии поднять его носом и удрать.
Брейд по натуре был человек кроткий, и он подумал, что лисе, вероятно, было трудно кормить своих детенышей. Но он решил все-таки отомстить ей за своих кур. На чердаке валялось старое одноствольное охотничье ружье, не бывшее в употреблении многие года. Дуло треснуло от набившегося в него снега. Брейд вытащил его, и с помощью маленькой пилки отрезал зазубренный конец. Он нашел, что курок заржавел, и принялся очищать его напильником и маслом, пока он не стал действовать свободно, а также вычистил затравочный стержень, куда клались пистоны; и затем снес в курятник ружье, молоток, пилу, гвозди и кусок доски и прикрепил ружье поперек двух пометов против окна, так чтоб оно находилось против входа на расстоянии десяти шагов. Ружье осталось пока не заряженным. В своем разнообразном хламе он нашел два маленькие металлические блока, части механизма большого сундука-ледника, который он сделал для своей покойной жены. Эти блоки он утвердил: один за прикладом ружья, а другой под окном. Веревку от удочки он, привязав к курку, пропустил через один блок, поперек сарайчика, и через второй затем укрепил ее к нижней части оконной рамы.
На это все ушло не мало времени, но Брейд не торопился. Высокий, худой, медлительный, он никогда не торс пился; медленно говорил, медленно мыслил, медленно действовал. Когда его несложный аппарат был укреплен, сделал пробу; взведя курок, он потянул окно внутрь, будто кто-либо толкнул его снаружи. Веревка натянулась, курок щелкнул, молоток упал.
