Мир приключений, 1925 № 03 | страница 62
Через неделю беспрерывного бредового состояния, жена умерла у меня на руках. В тот же день я заболел острым нервным расстройством. Меня поместили в госпиталь Красного Креста. Оправившись немного, я вновь очутился на улице, уже один, без друга, без языка и почти без копейки, так как от моей находки уже ничего не осталось. Случайно, через соседа по койке в госпитале, я познакомился с одним русским, бывшим офицером царской армии, он плавал кочегаром на греческом угольщике. Судно шло в Грецию и я, за обед и ужин из матросского котла, устроился чем-то вроде помощника кочегара. Мой новый знакомый, как и я, всею душою рвался в Россию. По предварительному сговору, мы покинули судно во время стоянки на острове Лемносе, где было много русских. Оттуда, с бывшими врангельцами, я добрался до России.
Рассказчик замолчал.
Судья тихо переговаривался с заседателями.
Кутейников задумчиво накручивал свою бородку на палец и, подавшись вперед, всматривался прищуренными глазками в жизнерадостное лицо портрета.
Публика в зале присмирела, находясь еще под впечатлением рассказа подсудимого.
Только свидетельница Курицына несколько нарушала тишину, громко сопя и сморкаясь в муфту.
Народный судья склонился к заседателям, тихо переговорил с ними, вскинул спокойные, умные глаза на обвиняемого и громко огласил приговор, окончив его словами:
— Гражданин Волин, вы свободны. Можете итти.
Обвиняемый медлил, как бы не доверяя своим ушам.
— Можете итти, — повторил судья. Волин провел рукой по волосам, поклонился и, пошатываясь, направился к выходу.
Кутейников быстро протянул руку к портрету.
— Гражданин судья, вы разрешите, так сказать?
Судья еле заметно пожал плечами:
— Возьмите…
Потерпевший схватил портрет и догнал в дверях Волина:
— Молодой человек, вы забыли портретик, так сказать…
НАД БЕЗДНОЙ
Рассказ В. Г. Левашова
Бэзиль Лешоу проснулся очень рано, в своей маленькой комнатке «от хозяйки». Спать не хотелось. Болела слегка голова, и яркое мартовское солнце раздражало слишком горячим светом.
Лешоу быстро встал и также быстро оделся. На столе лежала записка, оставленная, видимо, с вечера (он пришел ночью и разделся, не зажигая огня): хозяйка в очень энергичных выражениях требовала плату за комнату. Он вздохнул: «начинается»… и, стараясь не шуметь, вышел на улицу. Было тепло и тихо, как бывает хорошим весенним утром. Пересчитав деньги, он быстро пошел в кафе, где рано утром собирались шофферы, извозчики, кондукторы, взял газету, заказал чай и уселся в дальний угол. Он любил этот ранний утренний час, когда город только просыпается, такой чистый, и газета пахнет свежей краской. Он привычным глазом пробежал первый лист и отложил газету, торопясь выпить первый глоток горячего чаю.
