Картинка была странной.
– В Караганде, – ответил голосом Вики какой-то японский чувак, который удил рыбу и лыбился, как Прохор Шаляпин при виде очередной богатой бабушки.
– Ты забыла дома телефон и компьютер… Где тебя вообще носит? – проговорил я почти спокойно, лишь слегка намекая интонационными средствами на то, что она меня подставила. Слава богу, что мои мама и бабушка, по совместительству приходящиеся этой наглой красотке сестрой и мамой соответственно, живут в пригороде и звонят не каждый день, иначе мой мозг давно напоминал бы безжизненный атолл посреди океана. Только если на мертвый риф жизнь теоретически может вернуться, то с нервными клетками этот фокус, к сожалению, не прокатывает.
– Ты старше меня на двенадцать лет, но ведешь себя как будто наоборот!
Японец улыбался и по-самурайски помалкивал.
– Если ты собиралась делать харакири, – продолжал я, обращаясь к дурацкому японцу, – или что-то в этом духе на фоне неудач в личной жизни и этой сомнительной шелкографии, то не забудь оставить завещание на квартиру в мою пользу, а то у нас с тобой наследование непрямое, придется кучу налогов платить. А на фирму – дарственную. Это, кстати, можно и при жизни. Ты все равно ею почти не занимаешься.
Экран качнулся. В кадр попали ноги еще одного перца, который, если судить по изображению мостков и разводов от воды, тоже рыбачил прямо над головой у моего первого собеседника. Этот повторяющийся орнамент на обоях и кусок встроенной системы кондиционирования, видневшийся слева, намекал на то, что тетка звонит из какого-то гостиничного номера.
– Это у вас, у ветеринаров, непрямое наследование… при гибридном скрещивании, – взяла наконец слово Вика, по-прежнему оставаясь за кадром. – На квартиру – у тебя третья очередь наследования, не обольщайся. На фирму – вторая, но и тут не дождешься. Расти в профессии, доктор Айболит, потом поговорим. – Последнюю фразу японец договорил с бессовестным смешком.
Я потихоньку закипал, но еще держался:
– Так дела не делаются.
– Какие дела? – тоже полезла в бутылку Вика. – Нет сейчас никаких дел.
– Ты прекрасно знаешь, что есть.
Она театрально рассмеялась.
– «Фольксваген Джетта», что ли? Это – не дело.
– Это «Джетта». Годовалая!
Японец обидно хрюкнул:
– Барыга! И ты, и Геля твоя, кстати, тоже барыга.
– При чем тут Геля? – изумился я не столько этой аналогии, сколько осведомленности тетки.
– Да вообще ни при чем! – продолжала подначивать Виктория и, наконец, закончила тоном Торквемады, который просит не проливать крови: – Судя по предварительным ласкам в сторис, эта девушка, с которой ты активно флиртуешь, не только продает всякую хрень доверчивым идиотам, но и пишет диплом по мужским и женским стратегиям речи. Даже не знаю, что из этого хуже. В общем, аккуратнее. Не надо выпрыгивать из штанов, дорогуша. Ну все, давай! Про «Джетту» – забудь!
