Еще один вздох, и князь отстранился.
— Идем.
— Это кристалл. — Над черным столом возникла картинка, через которую легко проходила моя ладонь, но выглядела она самой реальной и переливалась живым алым пламенем. — В него Стужа заключает пыл страсти тех, кого избрала. Большинство князей ею отмечены.
— Как отмечены?
— Очень просто. Своего избранника она целует, забирая жар человеческого сердца, а после запирает в непроницаемый кристалл.
— Зачем?
— Чтобы самые сильные маги служили только ей, чтобы, не помня себя, бросались исполнять любое повеление и, подобно покорным рабам, являлись на первый зов.
Впервые в голосе Сизара я услышала горечь.
— Неужели заставляет?
— В том-то и дело, что добровольно. — Он невесело усмехнулся. — Согласие даешь сам и целуешь с охотой.
— Как… — у меня быстрее заколотилось сердце, — как заноза?
— Заноза? — печально повторил князь. — Нет. Гораздо хуже. Если не освободишься от навеянной страсти, тоска изведет тебя вдали от нее так, что жить не захочешь. Да и рядом находясь, видя ее, будешь каждый раз забывать себя, собственные желания и мечты. Богиня все собой затмевает.
Он резко отвернулся, пряча руки, а мне показалось, будто стиснул кулаки.
И правда, заноза лучше. Себя я не забывала, и теперь, оказавшись рядом с ледяным лордом, чувствовала даже больше человеком с собственной волей, чем когда в семье жила.
— И не освободиться? — спросила тихонько, не решаясь подойти и погладить его по напряженной спине.
— Можно. Если полюбишь. — Он вновь вздохнул. — По-настоящему. Тогда сердечное пламя так взметнется, что расколет лед кристалла и выпустит сердце на свободу. Иногда Стужа и сама отпускает, когда наиграется.
— И нет ни одного, не отмеченного ею?
— Среди князей и воинов в крепости отмечено большинство, но есть те, кто освободился. Ты видела жен. Они в свое время смогли от чар избавить, потому Стужа позволяет им в крепости находиться. А так она женщин не терпит. Мало магичек, снежной магией одаренных. Только если природа сама верх взяла и в крови девочки взыграл снежный дар. У вас, чародеев, с этим проще.
— Значит, Стужа заставляет вас в крепости жить?
— Нет, — князь развернулся ко мне, но смотрел будто мимо, в окно круглой комнаты, на темное небо в россыпи звезд, — сила Бренна схожа с силой Стужи, она позволяет нам жить почти обычной жизнью и почти свободно дышать. Служа войду, мы забываем об этой муке, а вдали она вновь возвращается. Но все же иметь надежду лучше. Мы остаемся людьми, это дает веру, что в один прекрасный день каждый из нас избавится от чар. Бренну хуже, у него надежды нет.
