Пир свадебный шумел, гости во хмельном угаре меры пенной браге не знали. Все поднимали и поднимали чарки за меня, за мужа, за семью новую. Детишек желали, дома богатого и надежного.
Я сидела спокойно рядом с крепким усатым мужиком, которого и про себя никак не могла назвать мужем. Купец да купец, нежеланный жених младшей сестренки.
Он улыбался, больше всех пил, но хмель его мало брал. Стойким купец оказался. А ближе к полуночи, ко времени, когда провожают молодых в опочивальню, начал нетерпеливо усы оглаживать, а другую ладонь на мое колено положил. Я ее жар сквозь платье богатое свадебное ощущала, не сбрасывала, терпела, давно приготовившись к тому, какой монетой за выбор придется расплатиться.
Вот подняли жениха из-за стола, мужчины его в свой круг поставили, принялись советами одаривать, а он лишь ухмылялся. По традиции это было, так-то понятно, и сам он отыскать сумеет, где у жены на брачной рубашке завязки, которые распустить надобно. Уж точно не впервой было деву брать. Мне же жены опытные иные советы давали: потерпеть и мужу позволить все самому сделать. А после мачеха ко мне в центр вышла и поднесла чашу брачную, серебряную. Мужчине такую подносили, чтобы в первую ночь сила не подвела, а невесте, если девкой была, в ней иной напиток смешивали. Ощущения и боль притупить.
Я выпила разом, не поморщившись, не обращая внимания на горечь. Пусть и было сердце ко всему равнодушно, а тело оставалось подвластно испугу, и больше, чем придется ему испытать, брать на себя не хотело.
Только выпила, голова кругом пошла, женщины под руки подхватили, повели меня в спальню, раздеться помогли и брачную белоснежную рубашку одели. На кровать уложили, поскольку у меня стены с потолком такой хоровод перед глазами устроили, а тело тяжестью налилось, что сама бы точно мимо ложа промахнулась. Задули свечи, оставив лишь одну на столе, и вышли за дверь, чтобы тут же запустить на смену целую ватагу мужчин, приведших в покои супруга. Того переодевать не стали, по спине и плечам похлопали, еще советов дали и вышли. Оставили нас вдвоем.
— Думал, не дождусь, — заявил мой теперь муж, — еле весь этот пир высидел.
Пальцы его ловко с пуговицами на кафтане праздничном расправлялись, у меня же перед глазами туман встал. Только распознала, что кровать под весом прогнулась.
— Весенка моя, иди ко мне. Так люблю, что жизни без тебя не представляю. Не бойся, уж я ласковым буду.
Утро принесло горечь во рту и непонимание, где нахожусь. Я не сразу и узнала комнату, что нам под брачные покои выделили. Пошевелилась, присела в кровати, глянула в окно и поморщилась. Голова после вчерашнего зелья гудела. Браги я почти не пила за столом, а вот напиток жен опытных такое дело со мной сотворил, что я свою брачную ночь едва вспомнить могла. В деталях не припоминалось, только в общих чертах и урывками, словно проваливалась в небытие. В теле шевельнулась неприятная тяжесть, и пришлось оглядеться по сторонам, поискать то, что обычно наутро в покоях оставляли.
