– А что он неправильно сделал? – невесело усмехнулась Лера. – Это нам надо было головой думать, прежде чем по чужим домам лазить у всех на виду.
– Так мы же с благими намерениями лазили, не в целях ограбления!
– На лбу у нас не написаны наши благие намерения.
Они подошли к автобусной остановке и встали в тенек, под навес. Глядя на пустынную дорогу, Варвара произнесла задумчиво:
– Может, и прав был Марк, когда предлагал уехать отсюда. Правда, ребята, давайте сменим город! Что-то у нас тут не заладилось.
– Вот вы меня никогда не слушаете… – начал парень, но Лера его остановила взмахом руки.
– Мы не можем все так бросить и просто сбежать.
– Бросить что? – хмыкнула Варя. – Кому мы тут чего должны? Живут дивноморцы какой-то своей затейливой дивной жизнью, ну и пусть живут дальше, нам-то что за дело? Мы бы и знать ничего не знали, если бы киса не выиграл кучу фальшивых денег.
– И если бы ты не научила кису играть в карты, ага.
– Лера, ну вот зачем сразу начинать, а? К чему эти конфликты!
К счастью, подошел автобус и поссориться подруги не успели.
Валерия села к окну, на сиденье рядом плюхнулся Марк. Когда автобус отъехал от остановки, парень сказал:
– Надо найти художника. Живым или мертвым.
– Тоже думаю об этом.
– Так чего ждем? Если обычным способом не выходит понять, куда он подевался, используй шар.
– Хотела приберечь его для поиска «царицы ночи».
– Художника сейчас не важнее отыскать?
– Ты прав, – сказала девушка, не отводя взгляда от пейзажа за окном. – Надо попробовать. Но если Владислав уехал далеко, я могу не понять, улицы какого города покажет мне шар.
– Но выяснить-то можно будет, живой он или не совсем?
– Думаю, да.
– Тогда уже не зря шар поработает.
Лера кивнула и сказала:
– Понадеемся, что все с ним в порядке и наша помощь не нужна.
Приехав домой, Лера сразу пошла в магическую комнату, решив не откладывать поиск Владислава. Против обыкновения, в комнату она допустила и друзей, чтобы стало больше шансов распознать местонахождение художника.
Взяв шар, Валерия сосредоточилась, представляя лицо Завьялова в мельчайших деталях. Внутри стеклянной сферы на миг вспыхнул его портрет и замелькали улицы, дома… Картинки стремительно менялись, и вскоре показался сам художник: запрокинув голову, он полулежал в кресле. Вид у него был такой, что с первого взгляда было непонятно, живой он или не совсем.
Шар заполнился изнутри лиловым дымом, поверхность его пошла трещинами, и он рассыпался прямо в Лериной руке.
