После секундной заминки она ответила вопросом на вопрос:
— Думаете, не отдать ли его в лечебницу?
— Нет. Не совсем. Я… ответьте же мне, миссис Адлер. Знаю, месяц — это не срок. Но станет ли Томми когда-нибудь как все?
По её лицу он прочёл, что она не впервые отвечает на такие вопросы и ненавидит это. Она терпеливо сказала:
— «Все» — это в том числе и ужасные люди, которые формально не считаются неполноценными. Наша цель — не чтобы Томми стал «как все». Наша цель — помочь ему стать самым лучшим, самым славным Томми Владеком, каким он только сможет.
— Да, но что потом? Ну, там, если Маргарет и я… если с нами что-нибудь случится?
Ей было больно.
— Никто не знает, мистер Владек, — сказала она мягко. — Надо надеяться. Но чудеса редки.
* * *
Маргарет не спала, дожидалась в маленькой гостиной нового маленького домика.
— Ну что? — спросил Гарри, как спрашивали, вернувшись домой, оба уже семь лет.
Несмотря на красные глаза, — верно, плакала, — ответила она спокойно:
— Более-менее. Мне пришлось прилечь с ним, иначе ни в какую не хотел укладываться. Но свою лечебную гадость принял без уговоров. Облизал ложку.
— Это хорошо.
Он рассказал про нарисованное лицо, про комплот с малышом Верном, про палец, и видел, что она обрадовалась. Но сказала она только:
— Доктор Николсон звонил опять.
— Я же запретил ему доставать тебя!
— Он меня не доставал, Гарри. Он был очень мил. Я пообещала, что ты ему перезвонишь.
— Уже одиннадцать. Позвоню ему утром.
— Нет, я обещала, что ты позвонишь сегодня же, хоть ночью. Он ждёт и сказал, чтобы ты не сомневался и звонил за его счёт.
— Зачем я вообще отвечал на его письмо? Сукин сын! — взорвался он. Потом извиняющимся тоном попросил: — Кофе можно? Я не стал дожидаться кофе в школе.
Она поставила воду греться сразу, как услышала подъезжающую машину, растворимый кофе уже был в чашке.
— Ты должен с ним поговорить, Гарри, — сказала она, наливая кипяток. — Ему надо знать сегодня же.
— «Знать сегодня же! Знать сегодня же!» — зло передразнил он и обжёг чашкой губы. — Что мне делать? Как принимать такие решения? Сегодня на работе я поднял трубку и позвонил штатному психологу, ответила его секретарша, и я соврал, что ошибся номером. Не знал, что ему сказать.
— Я не давлю на тебя, Гарри. Но ему надо знать.
Отставив чашку, он закурил пятидесятую за день сигарету. Маленькая гостиная — просто половинка кухни, отделённая перегородкой, хотя они даже между собой называли её гостиной — была полна Томми. Свежая краска на стене, где Томми ободрал обои с чашками-ложками. Защёлка с защитой от Томми на печке. Сиденье одного кухонного стула не в цвет остальным — Томми методично выскабливал его стеблем ложки.
