На радостях крепко расцеловались.
— Как доехали? Все ли в порядке? — спросил я Герасименко.
— Доехали хорошо. Перед выступлением провели по батальонам митинги. Люди обо всем знают. На марше получил задачу прямо из армии. Не понимаю только, почему полк должен наступать с танковой бригадой, а не со своей дивизией. — Герасименко пристально посмотрел на меня. — И времени на подготовку дали уж очень мало, — продолжал он. — Сейчас 12.00. а готовность к 16.00 — осталось четыре часа. За эти четыре часа полку надо подойти, провести рекогносцировку, занять исходное положение, увязать взаимодействие. Времени в обрез. А я еще должен обязательно встретиться с командиром бригады. Мне сказали, что он где-то здесь, на рекогносцировке...
Слушая Герасименко, я не мог понять, чем вызвана такая спешка, почему не дали на подготовку весь сегодняшний день, как я просил, почему и третий полк будет брошен в бой с ходу?
— Да, времени на подготовку действительно маловато. Надо спешить, — сказал я и, развернув свою карту, стал объяснять Герасименко обстановку.
Неожиданно из кустарника на поляну выползли два танка. На одном из них, опершись о башню, стоял полковник в очках. Это и был командир бригады. Заметив нас, полковник соскочил на землю. Познакомились.
— Вот и хорошо, что все собрались, — сказал я. — Обсудим предстоящую задачу.
— Атаковать танками Лужно прямо в лоб я не могу,— заявил командир танковой бригады, — меня расстреляют. Попытаюсь обойти и атаковать с фланга. В лоб пусть атакует пехота.
— Пехоте без танков взять Лужно так же тяжело, как и танкам без пехоты, — доказывал я и настаивал усилить полк хотя бы одной ротой танков непосредственной поддержки. В конце концов командир бригады согласился с моими доводами и пообещал выделить танковую роту.
Решив вопрос о танковой поддержке, мы перешли к артиллерийскому обеспечению. Вся артиллерия находилась у меня, и я хотел получить от комбрига заявку: когда, по каким участкам или по каким целям надо вести огонь.
— С артиллерией мне возиться некогда, — заявил комбриг. — У меня в каждом танке своя артиллерия.
— Ну что ж, — сказал я, не желая спорить. — Если для танков артиллерия не нужна, то она нужна пехоте, а с пехотой мы уладим дело сами.
На этом и закончилась наша предварительная увязка действий. Комбриг и Герасименко договорились встретиться еще раз, через час после рекогносцировки, и окончательно решить все остальные вопросы.
Однако, несмотря на договоренность, совместной, одновременной атаки танковой бригады и полка не получилось.
