— Уж очень мало времени дали, — с сожалением заключил он, — не успели как следует осмотреться. К тому же и карт нет.
В ста метрах от командирской группы, на выступе леса минометная рота батальона оборудовала огневую позицию. Минометчики отрывали площадки и ровики, устанавливали материальную часть. Командир минометной роты то и дело посматривал в их сторону, беспокоясь, все ли они делают так, как нужно.
Неожиданно над нашими головами прошуршали мины. Две из них угодили в центр расположения роты. Послышались крики и стоны раненых.
Никто из командиров не выдал своего волнения, резко вздрогнул только комбат. Лицо его на мгновение побледнело, и в полусогнутых руках, державших тетрадку, появилась еле заметная дрожь.
— Поздравляю, товарищи, с началом боевого крещения,— сказал я командирам.— Привыкайте!
— Чего — чего, а этого теперь хватит, — взглянув на меня, ответил Михеев. — Ничего, привыкнем! — весело кивнул он головой.
Поглядывая то на меня, то на командира полка, заулыбались и остальные командиры, лишь Каширский еще несколько секунд никак не мог справиться с собой — руки его продолжали нервно вздрагивать.
В полку я пробыл до одиннадцати, а затем выехал к себе на НП. На прощанье пожелал комбату и его командирам не уронить чести Карельского полка.
— Постараемся, товарищ полковник, сделаем все, что в наших силах, — заверили они меня.
Отозвав в сторону Михеева, я сообщил ему время начала атаки и приказал поторопиться, а он попросил меня ускорить прибытие поддерживающих артиллеристов.
Прощаясь, я крепко пожал руку Михееву и пожелал боевого успеха. Это была последняя моя встреча и с ним и с командирами второго батальона. Больше уж никого из них увидеть мне не пришлось.
За десять минут до атаки открыла огонь артиллерия. Не имея наблюдения и не выявив целей, она била по площадям: армейские дивизионы — по Лужно, легкий артполк — по бугру за Лужонкой. Вряд ли такая артподготовка могла дать серьезный результат. В 12.00 Карельский полк перешел в атаку. Прорыв вражеской обороны развивался медленно и с большими для нас потерями. Ожившая огневая система противника приковала наши подразделения к земле. Пехота вынуждена была окопаться и вступить в огневой бой.
Прежде чем форсировать речку и добраться до переднего края, требовалось подавить вражеский огонь. На это ушло целых два часа, и они дорого обошлись Карельскому полку.
Подполковник Михеев был убит миной на своем НП, на опушке леса севернее Лужонки. Выбыли из строя и многие другие командиры его полка.
