Рокотовой было больно и даже стыдно говорить это Вере. Она вообще не любила в таких серьезных делах говорить не то, что думала. А влюбленность Веры представлялась ей очень серьезным событием. Вдруг Беловский ищет в этом романе только очередное развлечение? Да, конечно, так оно и есть. Вдруг он бросит Веру, обидит ее… А вдруг этот человек — и есть ее судьба? Неужели этого не может быть? Нет, не может — говорил Маше рассудок. Может, — кричало ей сердце!
— Вера, я верю, я просто чувствую, что ты с ним будешь счастлива, — сказала Рокотова.
Радостная Вера повесила трубку. А у Маши от стыда горели уши.
На все выходные Ильдар забрал их общего сына Тимура и Машиного приемного Кузю Ярочкина в Петербург.
Рокотова знала, что на самом деле в Петербург поехали только Ильдар и Тима, а Кузя только прикрылся этой поездкой, чтобы в очередной раз не расстраивать приемную мать. На самом деле он опять проведет эти выходные с Соней Дьячевской у нее на даче или просто в ее квартире.
Маше было немного горько и обидно. И не потому, что ее обманывал и с ее мнением не считался Кузя. Она стала его опекуном, когда ему было шесть лет, и живший до этого возраста в ужасной обстановке мальчик никогда не страдал от избытка честности. И вообще, теперь он уже вырос, и контролировать его так, как прежде, Маша уже не могла, да и не хотела. Должен же он становиться самостоятельным!
Но вот то, что Кузю покрывали Тимур и Ильдар, Машу очень задевало. Вот от них, особенно от Тимки, она такого не ожидала. И плевать ей хотелось на пресловутую мужскую солидарность!
Все выходные ей было тоскливо и скучно. Она перемыла, перечистила, перестирала и перегладила все в доме. Накупила на рынке продуктов и наготовила еды.
Наконец, она совсем извелась от безделья и позвонила Вере, надеясь, что подруга в воскресный вечер не встречается со своим новым возлюбленным. Травникова была дома и с радостью согласилась сходить в какой-нибудь тихий ресторанчик поужинать и поболтать.
— Его жене сегодня хуже, и он не смог никуда уйти, — озабоченно сообщила Вера, усаживаясь за столик.
Рокотова от досады скрипнула зубами. Беловский врет, а бедняжка верит. И глаза ей открыть — невозможно!
Тем не менее, оказалось, что всю субботу Травникова провела со своим шефом, и теперь ей не терпелось рассказать Маше обо всем и во всех подробностях. Через сорок минут рассказа, когда подруги уже доедали запеченную рыбу, запивая ее белым сухим вином, Вера вдруг осеклась на полуслове и, наклонившись к Маше, зашипела ей:
