– Что? – Резко очерченные брови взлетели вверх.
– Двух котов и одного терьера, – увереннее продолжала она. – Жизнь остальных была вне угрозы.
Макс растерянно замолчал, словно потерял мысль или даже целую речь. Он оглядел ее с ног до головы, отчего по всему ее телу пробежали мурашки.
– Но вы же совсем ребенок! Сколько вам лет? – Так, значит, вот как он ее видит. Нелли ошиблась, ее видят не как ежа, в ней видят ребенка. Неизвестно, что хуже.
– Девятнадцать. А вам? Сколько лет вам? – ответила Арина с вызовом. Странным образом вопрос удивил Максима больше, чем она ожидала. Он подавился чаем и долго откашливался. А затем уставился на нее с подозрением.
– Вы не знаете, сколько мне лет? – переспросил он.
– Откуда мне это знать? – опешила Арина. Максим замолчал, словно раздумывая, стоит ли открывать ей свою великую тайну. Это почти женское кокетство развеселило Арину.
– Я же вам сказала, сколько мне лет? Вы что, теперь боитесь оказаться слишком старым?
– О, вот вы как заговорили. А сколько вы мне дадите? – Игривые бесенята снова проскочили в его взгляде.
– Не знаю. Двадцать? Тридцать? – предположила она, и он расхохотался.
– Развилка и льстит, и убивает. Мне двадцать девять. Получается, я старше вас ровно на десять лет. Вам это не кажется слишком страшным? Вставных зубов у меня нет! – заверил он ее с хорошо сыгранным «паническим волнением» на лице.
Арина заулыбалась, краснея под шальным взглядом темно-серых глаз. Непрошеные мысли – каковы были бы его поцелуи на вкус? – разжигали ее, и она всерьез боялась, что он сможет прочесть это в ее глазах.
Он сидел слева от нее, вытянув вперед длинные ноги. Глаза прикованы к каждому ее неловкому движению, к каждому ее взгляду. Играет с нею, как кошка с мышью. Как кот…
– Нет, не кажется, – пробормотала она. Тогда он отставил в сторону чашку своего травяного чая и приблизился к ней почти вплотную, так что она почувствовала запах ромашки на его губах.
– Вы считаете себя совсем взрослой, не так ли? – он заглянул ей в глаза. Между ними оставалось не более сантиметра, но он не спешил преодолеть этот сантиметр. Время остановилось, и каждая клетка ее тела словно взбесилась от этой близости, и пела, и кричала, и требовала невозможного.
«Поцелуй его! Поцелуй его сама!»
Еще несколько секунд, и Арина сделала бы это, хотя это и было совершенно недопустимо, неприлично, непристойно и шло вразрез со всеми ее представлениями о том, как надо и как не надо себя вести. Еще час назад она не знала, кто он такой, Максим Коршун. Да и сейчас она мало что знает о нем. Какие еще поцелуи!
