– Я сказал, что нужен труп генерала Квона, а ты сделал из него порошок. А с порошком дело не провернешь.
Хан будто говорил самому себе. Рэсэн ничего не ответил.
– Зачем тебе понадобилось из простого дела устраивать цирк?
Голос Хана звучал ласково, словно он хотел утешить Рэсэна. Казалось, он желает знать настоящую причину, по которой Енот нарушил указание планировщиков.
– Я обычный наемный убийца, – ответил Рэсэн. – И наш брат просто за деньги выполняет то, что приказывают сверху, а что происходит на самом деле, мы знать не знаем.
Рэсэн пытался дать понять Хану, что тот напрасно пытается выведать у него информацию.
– Знать не знаете… – Хан легонько побарабанил по столику.
Рэсэн взял пачку и зажигалку, лежавшие ближе к Хану, достал сигарету, высек огонь.
– Сколько ты выкуриваешь в день? – спросил Хан.
– Две пачки.
– До тебя не дошла новость, что среди онкологических болезней именно рак легких чаще всего приводит к смерти, а у курильщиков эта напасть встречается в пятнадцать раз чаще, чем у некурящих? Будешь столько курить – и рак тебе гарантирован.
– А я не тешу себя надеждой дожить до того дня, когда заболею им.
Хан ухмыльнулся.
– Ты любопытный парень. Это я давно уже приметил. Ты из тех, как бы это сказать, кто не поддается анализу. И на тебя порой даже приятно смотреть. Вот поэтому ты мне и нравишься.
Рэсэн раздавил в пепельнице не докуренную и до половины сигарету, достал новую и снова закурил. Ему захотелось вбить кулак в этот поганый рот, из которого вылетели слова одобрения.
– Заказ этот тянул на несколько миллиардов, – сказал Хан. – О подобном проекте таким головорезам, наемникам-однодневкам, как ты, и мечтать не приходится. Но не успели мы его взять в разработку, как Енот все испортил.
– Жаль. Значит, миллиарды потеряны. Мне как-то даже неловко перед тобой.
– Может, и удастся выпутаться из этой ситуации, посмотрим. В конце концов, я профессионал. Но вот кто возместит ущерб, нанесенный моей чести? Кто вернет доверие людей? Злобный старикашка Енот? Или головорезы навроде тебя?
Рэсэна едва не вывернуло, когда Хан помянул честь и доверие.
– Почему ты думаешь, что твоя честь важнее чести генерала?
– Какая может быть честь у трупа? Все равно в земле сгниет и разложится.
– Когда будем сжигать тебя у Мохнатого, я обязательно задам этот вопрос твоему трупу, прежде чем его закатят в печь.
– Непременно спроси. Бьюсь об заклад, мое тело ответит то же самое. Мы всего лишь подрядчики. Зачем нам выкидывать фокусы, когда на кону миллиарды? Если бы ты оставил труп в должном виде, мы бы его хорошо упаковали и произвели товар, пригодный для продажи. А уж дальше в каких играх его задействуют политики или пресса – не наше дело.
