Кивнув, Рэсэн хотел пройти в кабинет Енота, однако девушка поспешно ухватила его за локоть, для чего ей пришлось перегнуться через стол.
– Мне сказали никого не впускать сегодня.
Она выделила последнее слово, точно день нынче был особенный. В руке, вцепившейся в локоть Рэсэна, чувствовалась не просто настойчивость, а почти что страсть. Рэсэн посмотрел на руку, державшую его, потом перевел взгляд на лицо девушки. Та разжала пальцы.
– Кто велел никого не впускать? Директор или Хан?
На вопрос девушка ответила не сразу.
– Господин Хан… Но директор стоял рядом и одобрительно молчал.
Рэсэн посмотрел на дверь кабинета. Она была плотно закрыта. Судя по тому, что Хан примчался в такую рань, очевидно, он недоволен каким-то неожиданным поворотом при исполнении заказа. Рэсэн поставил узел с прахом старика и пса на круглый столик напротив стойки библиотекаря, сел на стул и вынул из кармана пачку сигарет. Когда он закурил, девушка скривилась, недвусмысленно выражая недовольство.
Очевидно, решив, что поручение она выполнила, косоглазая библиотекарша села и принялась что-то вязать из красной пряжи. Связано было пока недостаточно, чтобы понять, что именно она вяжет – не то шарф, не то свитер. Рэсэн никогда не видел, чтобы библиотекарша читала книгу. На его памяти она вообще ничего не читала – ни книг, ни газет, ни журналов. Целые дни она проводила в безлюдной библиотеке, где никто ничего не читает, никто не приходит за книгами и, соответственно, не возвращает их. Занималась библиотекарша обычно чем-то одним из трех: вязала, раскрашивала ногти в разные цвета или вышивала крестиком.
– А что это такое? – неожиданно спросила девушка, не прерывая вязания. – Японские традиционные сладости?
Рэсэн взглянул на узел. В кленовом коробе, завернутом в белый платок, с очевидностью угадывалась урна с прахом. Как погребальный сосуд мог показаться коробкой с какими-то там сладостями?
– Да, вы правы. Это японские традиционные сладости, – сказал Рэсэн. – Но я принес их не вам, поэтому лучше о них не думать.
Косоглазая библиотекарша обиженно надула губы. Пухлые, накрашенные ярко-красной помадой, маленькая родинка над верхней губой, которая словно жалуется, что вынуждена обитать на этом лице, а не на лице Мэрилин Монро, красные тени на веках и татуировка на месте выщипанных бровей – лицо девушки выглядело одновременно и наивно, и искушенно. И если забыть про разбегающиеся в разные стороны глаза, была она даже красивой.
