Эхо Севера | страница 11

– Тебе нужно было вначале посоветоваться со мной. Эти занавески совсем не в моем вкусе.

– Хотя я уверен, что Дония очень высоко ценит твои усилия, – мягко вставил отец.

Женщина взглянула на него, потом снова на меня и неохотно процедила сквозь зубы.

– Да, разумеется, хотя эти усилия оказались напрасными. А теперь о мебели, Питер…

Тут она повернулась ко мне спиной, а Родя крепко взял меня за руку и потащил на улицу.

Мы с ним обогнули дом и уселись на заднем крыльце у черного входа. Я смотрела на клочок земли, где провела целый день, вытаскивая из земли колючие, упрямые стебли ежевики. Собираюсь сделать грядки, как только потеплеет, и посадить овощи. Если Дония, конечно, позволит.

Родя ободряюще толкнул меня плечом:

– Брось. Не обращай на нее внимания, Эхо. Она просто завидует – видит, как сильно к тебе привязан наш отец.

Я прикусила губу и, не отрываясь, смотрела в лес, отыскивая глазами среди голых черных ветвей первые искорки весенней зелени. В какой-то момент мне показалось, что среди деревьев мелькнуло что-то белое, сверкнули янтарные глаза. Но не успела я моргнуть, как все исчезло.

– Она ненавидит меня из-за моего лица, – сказала я.

– Неправда, – возразил Родя.

– Правда, правда, – я стащила с головы платок и закрыла глаза, подставив лицо ветру. Мои шрамы все еще иногда давали о себе знать. Ныли, особенно когда начинала меняться погода.

– Перестань так думать. По большому счету всем наплевать на твои шрамы.

– Мне не плевать, – вспыхнула я.

– Прекрати. Ты слишком умная, можно сказать – гениальная девушка, чтобы обращать внимание на дураков и тратить свою жизнь на обслуживание тупиц, которые забредают в наш магазин. Можешь, конечно, говорить что хочешь, но ты, Эхо Алкаева, совершенно необыкновенный человек. И была такой с самого рождения.

Я потянулась, чтобы коснуться пальцами шрамов, но Родя перехватил мою руку, снова положил ее мне на колени и негромко, но настойчиво попросил:

– Напиши в университет. Пожалуйста.

Я всмотрелась в родное, милое лицо Роди, и в сердце затеплилась надежда.

– Напишу, – ответила я. – Обещаю.

В тот день, когда наш отец женился на Донии, в мире уже царствовала весна. Ветви деревьев покрылись молоденькими зелеными листочками, а с вершин деревьев неслись громкие, ликующие птичьи трели. Так уж получилось, что день свадьбы совпал с моим шестнадцатым днем рождения – очевидно, отец забыл о нем, когда назначал дату, а позже, когда вспомнил об этом, изменить ее не позволила Дония.