Человек-пеликан прятался в садовых кустах, его дряблые рыбьи усы свисали с шеи до ворота туники, как фартук из плоти. Всегда было сложнее, когда я натыкалась на деформированного гротеска в начале пути, но я нацепила улыбку и ступила на лужайку. Ощущение холодной росы на пальцах ног удивило меня. Я не заметила, что босая. Человек-пеликан не обратил на меня внимания, его глаза были обращены к небу, которое в этой части сада всегда было звездным.
– С вами все в порядке, мистер Пи? – Человек-пеликан злобно посмотрел на меня, он был взволнован. Я попыталась взять его за локоть – я старалась не касаться рук гротесков, если в этом не было необходимости, – но он отшатнулся. – Да, это был тревожный день, – спокойно продолжила я, поворачиваясь и направляя его к каменной скамье. Пустующее без хозяина жилище пеликана было заполнено почвой, там росло орегано, и когда кто-то садился рядом, травы начинали благоухать. Человек-пеликан находил это успокаивающим. Наконец, он направился к скамейке и свернулся калачиком в траве.
Я несколько минут смотрела на него, чтобы убедиться, что он действительно успокоился. По его темной коже и волосам можно было предположить, что он родом из Порфири, но красное, словно мешок, горло, раздувающееся и сокращающееся, не было похоже ни на что в этом мире. Какими бы яркими ни были мои видения, было страшно представить его – и других, сильнее искаженных, – где-то в реальности. Не могли же боги Порфири быть настолько жестокими и позволить Человеку-пеликану существовать? Моя ноша казалась легкой по сравнению с его.
Он оставался спокоен. С ним все в порядке, это было несложно. Сила моей головной боли казалась несоразмерной происходящему, но, скорее всего, другие взволнованы сильнее.
Я поднялась, чтобы продолжить свой обход, но мои босые ноги наткнулись на что-то холодное и кожистое в траве. Наклонившись, я подняла огромный кусок апельсиновой корки, а затем еще несколько кусочков, раскиданных среди нагромождения самшитов.
Я придала саду основные черты, свои для каждого гротеска – деревья для Фруктовой Летучей Мыши, звездное небо для Человека-пеликана и другие, – но мой глубинный разум, скрытое течение, которое Орма называл подсознанием, заполнило все остальное. Новые украшения, чудны́е растения и статуи появлялись без моего вмешательства. Но мусор на лужайке казался неправильным.
Я бросила очистки под живую изгородь и вытерла руки об юбку. Я знала только одно апельсиновое дерево в саду. Я не стану беспокоиться, пока не увижу его.
